И вдруг произошло нечто такое, от чего Торувьель вытаращила глаза и испуганно съехала по водосточной трубе назад во двор. Ведьмак с обнаженным мечом ринулся к окну и замер: прямо на уровне второго этажа библиотеки в воздухе висела целая кавалькада скелетов в доспехах, восседающих на костяках лошадей, увешанных обрывками сбруй. Впереди на останках каракового коня красовался порядком истлевший, затянутый паутиной субъект в лохмотьях киноварно-малинового плаща. Но в руках он почему-то держал не оружие, а покрытую пылью пишущую машинку.
- Хочешь послушать новости, Геральт? - спросил скелет, стуча челюстью.
- Ну... - недоверчиво буркнул ведьмак, недоумевая, что это за анатомический театр на прогулке.
- Боннарт выучил таблицу умножения! Дийкстра на самом деле - переодетая зерриканка! - сообщил костлявый всадник.
Все скелеты что-то одобрительно забормотали, кивая черепами.
- Врешь, небось.
- Правда, правда! А вот еще: каждому ведьмаку с завтрашнего дня повесят на ухо бирку с регистрационным номером!
- Ты гонишь! - не поверил Геральт.
- Конечно, - клацнул челюстью главскелет, - Мы же Дикий Гон! А знаешь, Весимир арестован за совращение ведьмачат, Йеннифэр беременна от низушка, а главная жрица Мелителе - от допплера Дуду, когда он был креслом, и скоро родит какой-нибудь предмет мебели...
Лицо Геральта исказилось от отвращения, он медленно вложил меч в ножны. Потом выхватил из рук скелета пишущую машинку и врезал ею собеседнику по черепу.
- Какая мерзость! Какая мерзость эта ваша желтая пресса! - в сердцах произнес ведьмак, - Заслать бы вас, гадов костлявых, мусор убирать, чтоб от вас хоть какая-то польза была.
Дикий Гонщик развалился и, гремя костями, осыпался на газон. Череп в шлеме с букараньоном обижено завыл, прыгая по клумбе с петуньями и щелкая частично выбитыми зубами:
- Это покушение на свободу слова! Мы будем жаловаться!
Геральт схватил с подоконника цветочный горшок и с нечеловеческой силой запустил его в толпу обнаглевших скелетов. Потом туда же, будто снаряд, полетел увесистый "Трактат о смерти неминуемой". В стане Дикого Гона началась свалка. Кавалькада превратилась в бесформенную подвывающую кучу костей и рухнула вниз вслед за командиром.
-Ты совсем заврался, - сказал Геральт главскелету, - Йен не заводит любовников среди нелюдей. Вон отсюда, пока я из ваших костей крахмал не сварил!
- Ха! - как бы между прочим вставила Фрингилья. - Йен не путается с нелюдьми? Расскажи это Фаоильтиарне, у которого на морде шрам от... - Фрингилья изобразила смущение и загадочно улыбнулась.
Геральт резко обернулся и вперил в любовницу хмурый взгляд:
- От сабельного удара у него шрам!
- Вообще-то сабель было десять, и все они оказались на проверку ногтями одной вульгарной мещанки из Венгерберга. Фаоильтиарна сдуру сказал ей наутро, что секс с чародейками - ерунда по сравнению с мировой революцией, - в голосе мадемуазель Виго проскользнул плохо замаскированный сарказм,- Я предупреждала тебя, Геральт, что связь с женщиной, у которой такая ужасная репутация, может сильно тебе повредить!
-Ничего подобного! - грубо оборвал подружку ведьмак, - Йен внесла свой вклад в борьбу с терроризмом, и не более того.
-О нет! - холодно усмехнулась чародейка,- Чтобы свести в могилу скоя'таэльского команданте, Йеннифэр должна была бы выйти за него замуж.
-Хватит! - рявкнул Геральт, - Наши отношения с Йен тебя, Фрингилья, никаким боком не касаются. Я не намерен сплетничать с тобой по этому поводу.
-Как знаешь,-надулась шпионка Ложи.
Геральт подумал, что это не к добру: он знал, на что способна влюбленная женщина в порыве ревности. Однажды Фрингилья совершенно беспочвенно приревновала его к княгине Анарьетте, и коварная месть не заставила себя долго ждать. Мадемуазель Виго организовала грандиозную вечеринку, пригласив кучу высокопоставленных особ, затем выпытала у любимой родственницы, в каком платье та намерена появиться, заказала точно такую же ткань и приказала обить ею всю мебель у себя в гостиной. Таким образом, у Йеннифэр могли начаться проблемы. Чтоб хоть как-то разрядить возникшее в душе раздражение, ведьмак высунулся в окно и злорадно заорал:
