— Понимаю, — протянул Ксеон.
Ему очень хотелось доверять Эльвину. Ведь Лаверн был одним из немногих, что всегда поддерживал его, Ксеона, идеи. Даже ту, блажную, о равенстве механоидов и людей, которая была придумала специально для таких вот восторженных мечтателей с горячим сердцем и полным отсутствием мозгов. Эльвин тогда без особых раздумий пошел за ним, прикрывал спину. Но не повезло, попался в когтистые лапы инквизиции.
— Ты по-прежнему предан мне? — спросил Ксеон, — видишь ли… твое сотрудничество с инквизицией… Может, теперь ты полагаешь, что я во всем был неправ?
— Мы ведь говорили с вами в замке Энц, — Эльвин взял ломтик сыра, — еще тогда я сказал вам, что не изменил своей точки зрения на мироустройство. И теперь, когда вы стали королем Рехши, я буду надеяться на то, что механоиды перестанут быть бессловесными рабами, и что, коль скоро мы даем им жизнь и сознание, мы обязаны дать им и свободу выбора.
Ксеон невольно улыбнулся. Все-таки нет ничего лучше, чем преданный тебе идиот.
— Это произойдет не сразу, — заметил он, — необходимо, чтобы народ Рехши был готов к этому. Ну и потом, нужно будет дать механоидам место, где бы они могли жить. На это тоже потребуется время.
В голубых глазах Эльвина блестел искренний восторг.
— Ради этого я готов на многое, ваше величество, — пробормотал он, — мне хочется, чтобы вы мне верили. Да, я был агентом инквизиции, но в душе…
— Наши души темны даже для нас самих, — сказал Ксеон, разливая вино по бокалам, — давай выпьем, мой преданный друг, за новые дела и за завершение старых.
Эргерейское таило в себе всю прелесть южных ночей, и Ксеон поймал себя на том, что непозволительно размяк и расслабился. А вот Эльвин — наоборот, сидел прямо, преданно заглядывал в глаза, но вместе с тем Ксеон так и не мог быть уверенным в том, что Лаверн в самом деле по-прежнему жаждет свободы механоидам.
Это ж каким дураком надо быть, чтобы верить в такие сказки?
Лаверн же производил впечатление человека неглупого.
Может быть, познакомить его с арсеналом инквизиции и ведением допроса?
Ксеон задумался. Да, конечно, Эльвина можно скрутить, жечь его каленым железом и клещами вытянуть правду. Но после этого — если он все-таки сейчас говорит правду — сложно будет вести речь о лояльности.
И тут Ксеону пришла в голову замечательная идея.
— Послушай, Эльвин, — сказал он, — до меня дошли слухи, что мастер Нирс успел жениться до того, как случайно погиб на полигоне.
— Да, это так, — Лаверн сдержанно кивнул.
— Я хочу увидеть ту женщину, что ухитрилась пленить нашего инквизитора.
В глазах Эльвина скользнуло странное выражение, которое слишком уж походило на холодную, расчетливую ненависть.
— Я уже побывал в особняке мастера Нирса. Вдова пропала бесследно. Прислуга сбилась с ног, разыскивая ее по городу. Возможно, ее уже нет среди живых, — ответил Лаверн.
— Хм…
Выходило как-то не очень хорошо. Только Ксеон задумался о том, что неплохо бы утешить вдовушку, как она вздумала исчезнуть, а может, и вовсе умереть. Поворот сюжет оказался весьма неожиданным.
— Возможно, ей просто было куда пойти? — задумчиво произнес Ксеон, — возможно, она просто не хотела оставаться в доме, где все ей напоминало о мастере Нирсе.
— Я не знаю, ваше величество, — Эльвин все так же преданно смотрел в глаза, и ни тени сомнения не мелькнуло на его лице.
— Так узнай, дружище. Если ты хочешь, чтобы я доверял тебе как прежде, найди мне вдову мастера Нирса. Либо предоставь неоспоримые доказательства ее смерти.
Ему показалось, что Эльвин вздрогнул.
Неужели знает что-то такое, о чем не желает говорить?
И неужто теперь нет ни единой души, кому можно было бы довериться?
— Я выполню ваше поручение, — твердо сказал маг, — я переверну город вверх дном, и если жена Аламара Нирса мертва, то предоставлю ее тело. В противном случае, вы получите ее живой и невредимой.
— И готовой служить своему королю. Хорошо, Эльвин, я буду ждать. А теперь, дружище, есть для тебя работа. Видишь ли, наша будущая королева повредила спину… Надо бы подлечить…
Эльвин вскочил на ноги, оправил сюртук.
— Я готов, ваше величество!
