— А что ты знаешь о темных магах, Дани? — миролюбиво спросил он.
Выдержал паузу, ковырнул ложкой кашу, попробовал.
Не пища с королевского стола, но и не тошнотворна гадость, как вчера.
Хотя, скорее всего, вечером он просто не мог есть из-за головной боли.
— Ничего, ваше высочество, — Дани пожала плечами.
— Садись, я с удовольствием тебе расскажу.
Он взял кусок хлеба, разломил его пополам, потом выудил из каши кусок мяса, положил его поверх и протянул девушке.
— Давай, садись. Я не кусаюсь, в самом деле.
На миг в больших карих глазах мелькнуло сомнение. Потом Дани быстро подошла к полуоткрытой двери и неслышно прикрыла ее. Вернулась и аккуратно уселась на край тюфяка, стараясь держаться подальше от Ксеона.
Он мысленно поздравил себя с маленькой победой, вручил белочке заслуженные хлеб с мясом и спокойно принялся за кашу.
Через некоторое время она подала голос.
— Ваше высочество, а как же… про темных магов?
— С превеликим удовольствием, милая. Но прежде чем я расскажу о темных магах, позволь спросить: тебе известно, кто такие айхи?
Дани снова покраснела.
— Я только знаю, что тетка постоянно поминала их в вечерних молитвах. Просила Всеблагого огородить нас от них.
— Да, образование тебе не удосужились дать, — Ксеон удрученно покачал головой, — ну что ж, тогда слушай. Мы все знаем, что силами добра и зла под этими небесами управляют Всеблагий и Темный князь, так? Ну так вот. Населяя земли, Всеблагий создал магов и людей, наделив при этом магов властью изменять сущее. Как угодно изменять. Зажигать небесные огни, возводить стены льда, осушать моря… В общем, все, что угодно. И племя изначальных магов называли себя айхи, что значит «подобные». Как ты понимаешь, подобные Всеблагому и Темному князю. Последние были братьями-близнецами, и, невзирая на… гхм… разницу в мировоззрении, не пришли в восторг от того, что не-боги пытаются уподобиться богам и стать всемогущими. И тогда они расщепили Дар. Айхи стали рождаться ущербными. Один мог только лечить, другой только возжигать огонь, третий… ну, не важно. В общем, с некоторых пор Дар магии расщеплен. Очень давно не рождалось магов с полным Даром. Ну а когда айхи смешались с людьми, так и вообще…
— Интересно, — завороженно прошептала девушка, — спасибо, это было очень интересно. Мне никто никогда такого не рассказывал.
— Да я так думаю, с тобой вообще мало кто разговаривает, м?
— А что такое мировоззрение?
— Это то, как ты в целом относишься к происходящим в мире событиям, — терпеливо объяснил Ксеон и продолжил, — ну так вот. Касательно темного дара… Тут, Дани, все сложно. Во время правления моего пра-прадеда темным даром считалась способность призывать дожди, потому что королевство Рехши и без того походило на болото. Во времена правления моего деда ситуация изменилась, наступила засуха. Темным был объявлен дар пиромантии, из-за высокого риска устроить пожар. Понимаешь, к чему веду?
— А сейчас темным объявлен дар менталиста, — глухо произнесла Дани, — потому что… я слыхала, что непобедимая армия короля Маттиаса состоит из механоидов.
— Умница, — искренне похвалил Ксеон, — то есть, будь у моего отца армия из обычных людей, мой дар не был бы признан темным. И инквизиция бы не занималась отловом других менталистов, запечатывая их дар.
Ему показалось, что Дани зябко передернулась, как будто вспомнила что-то очень нехорошее.
— Так что глупо бояться мага, которого объявили темным, Дани, — заключил Ксеон.
— А тетка Джема вас боится. Думает, вы с ней что-нибудь плохое сделаете, — хмыкнула девушка.
— Плохое, милая, может сделать просто плохой человек. Как, например, мастер Аламар. Но отнюдь не темный маг.
Она вскинула глаза. Смотрела завороженно, о чем-то задумавшись.
— А почему… мастер Аламар плохой человек?
Ксеон пожал плечами.
— Ему нравится мучить других людей. Меня, например. Он сделал все, чтобы я тут валялся, выл от боли и молил Всеблагого о смерти.
— Но… он же не просто так…
— Ты милая наивная девушка, — Ксеон мягко улыбнулся, — ты даже не представляешь себе, сколько на свете людей, которым просто нравится мучить других.
— Мне он тоже не понравился, — призналась Дани, все еще не отводя взгляда, — от него… в дрожь бросает.
