Наконец, впервые за вечер мне удалось присесть на небольшой диванчик отдохнуть. Хотелось побыть в тишине и уединении. Недалеко от меня находилась ниша. Сначала я думала, она пустая. Но оказалось — я ошиблась. До меня донесся шепот. Я прислушалась только потому что голос говорившего мне был знаком.
— Тебе удалось воткнуть иголку Хортонскому?
— Да, на карман. Осторожный, гад, не давал подойти к нему слишком близко.
— А почему на танец не пригласила? Он бы тебе наверняка не отказал.
— Плохо ты его знаешь, — ворчливо, с нотками обиды, отозвалась девушка. — Отказал, мотивировал тем, что сегодня наш день, и мы должны танцевать только друг с другом, во избежание дурных слухов.
— Думаешь, он о чем — то догадывается? — забеспокоился мужчина.
— Вряд ли, просто он слишком осторожный. Поговаривают, он вообще практически никогда не танцует.
— Вот и проверим, — хохотнул молодой человек. — Ты видела, на балу дебютантка, воспитанница Витаньера. Откуда она взялась? Ее же еще не представляли королю?
— А что это тебя так беспокоит дебютантка? — в голосе девицы сквозило подозрение. — Тоже увлекся, как и все те остолопы, что увиваются вокруг нее?
— Напротив, не нравится она мне. Не могу пока определить чем, но чувствую исходящую от нее угрозу.
— Да ладно тебе, — отмахнулась собеседница. — Какая может быть угроза от этой пустышки? В ней же интеллекта ноль. Наверняка явилась отхватить себе богатого жениха. Ты заметил, на ней даже ни одного украшения нет. Видимо, воспитанница пришлась не ко двору, если «добрый» дядюшка пожалел даже простенького колье для ее открытого платья.
— А может, наоборот? Именно в этом и состоял его план? Скромность и невинность не нуждается в украшениях. Только что-то они задумали, я чувствую. Ты же знаешь, я никогда и ни в чем не ошибался ни разу, — в голосе мужчины сквозило сомнение.
— Все когда-нибудь случается впервые, — заметила девушка. — К тому же, вспомни свою напарницу. Ведь мертвой ее никто не видел. Утонула в болотах? Может быть, но я бы не стала расслабляться. Твоя ошибка была в том, что ты не к тем обратился. Надо было переплатить немного и заказать тех, кто гарантировано бы справился с задачей. А то сейчас волнуйся еще и по поводу этой девчонки, вдруг она в один прекрасный момент объявится? Придет, потребует свои деньги. Что ты будешь делать?
Я даже дыхание затаила, прислушиваясь. Мне тоже стало интересно услышать ответ на данный вопрос. Но ни я, ни собеседница не дождались. Раздался голос герольда, объявившего особенный танец. Открывать его должны были будущие молодожены. Ниша опустела. Наверняка из нее есть еще один выход.
Гости расступились, давая место молодым. Дей подхватил Талину за талию и прижал к себе. Она улыбнулась. Глядя на эту пару и не скажешь, что оба — убийцы. Я сузила глаза, разглядывая их. И так увлеклась, что не сразу заметила присутствие рядом с собой очередного поклонника, вознамерившегося пригласить меня на танец.
Повернувшись, чтобы отказать, едва не подавилась воздухом. Рядом со мной стоял князь и пристально разглядывал меня. Грудь будто сдавило в тиски. Я поняла, что и дыхание перехватило, у меня не оказалось возможности отказать. Будто во сне я встала с диванчика. Мы оказались друг напротив друга.
— Разрешите пригласить вас на танец, — от бархатного ласкающего голоса мурашки по телу даже не побежали, они запрыгали так, будто их было тысячи, сотни тысяч.
Меня хватило только на то, что бы вложить свою ладонь в широкую руку мужчины. Один шаг навстречу. Он обнял меня за талию, я положила руки ему на плечи. Меня охватил жар. В том месте, где касалась ладонь князя, все горело.
Таких ощущений я никогда не испытывала. Это было… Словно я купалась в огненной реке, а ее волны ласкали мое тело. Жарко, восхитительно, необыкновенно. Еще и томление внизу живота, словно там начал зарождаться пока маленький торнадо, но с каждой секундой становился все больше. Завораживающие ощущения, особенно, когда два взгляда, встречаясь друг с другом, заставляют растворяться друг в друге. В глубине темного омута я видела непривычную теплоту и нежность., но разве это может быть правдой? Князь Хортонский — самый жестокий и властный из ныне живущих советников, сейчас выглядел совершенно спокойным и заботливым. Или мне это только показалось?
