Херциг склонил голову набок, разглядывая бесстрастное лицо пограничника блестящими чёрными глазами.
– Какие ещё сомнения у вас наличествуют относительно действий Поллака?
– Могу переслать по Сети свои выводы.
– Хорошо, перешлите. Но приказ должен быть выполнен.
– У меня есть идея использовать Горюнова для решения некоторых наших проблем.
– Убрать координатора?
– И Веласкеса.
– Эту идею подал Девяностый.
– Цвиркун? – удивился Мешем. – Но это моя идея! Два часа назад я поделился ею с ним. А он представил идею как свою?
– Разбирайтесь с ним сами.
– Но у него нет выхода на Горюнова! Он не сможет подтолкнуть его на этот шаг – ликвидировать координатора! Горюнов считает меня своим другом, а не Цвиркуна.
Херциг потёр рукой лоб, прошёлся вокруг конструкции в центре кабинета, сел в кресло.
– Ну-ка, поподробней.
Мешем описал ему разговор с шефом.
Херциг усмехнулся.
– Где-то я слышал определение – пауки в банке. Вы похожи. Хотя нет смысла вас осуждать. Вы меня уговорили, Сотый, оператором акции я назначу Двухсотого. Займитесь Горюновым. Сколько вам потребуется времени?
– Двое… – начал Мешем, заметил мрачный блеск в глазах Херцига, быстро поправился: – Сутки!
– Идите.
Мешем чётко повернулся, поспешил из кабинета и едва не споткнулся от голоса эмиссара:
– Понаблюдайте-ка за Вторым, Сотый. Обо всех его действиях и встречах докладывайте немедленно.
Мешем по-уставному кинул подбородок на грудь, вышел и только за дверью кабинета обнаружил, что меж лопаток течёт ручеёк пота. Это была чисто человеческая реакция на угрозу, но ему хотелось жить. И как человеку, и как внедрённой в человека-носителя сущности сотого уровня Знающих-Дорогу.
* * *
В шесть часов три минуты по среднесолнечному времени на Суперструннике произошло ЧП: шедший на малой скорости пограничный катер «Ауди Q7» внезапно рыскнул в сторону и врезался в сфероидальную «шишку» сфинктера, венчавшую торец генератора. Удар был достаточно мягким, но катер почему-то взорвался, сфинктер попал в струю взрыва и был практически уничтожен. К счастью, в этот момент бригада инженеров, занятая регулировкой узла, ещё не прибыла к месту работы после смены, поэтому в результате аварии погиб только пилот катера. Им оказался бармен клуба «Бай-Бай» Нифигадес.
К торцу Суперструнника тотчас же были стянуты подразделения Погранслужбы, полиции и Службы безопасности. Затем прибыла комиссия по расследованию инцидента, возглавляемая советником юстиции первого ранга Карпаччо; подчинённые за цвет лица прозвали его Кирпичом.
Расследование длилось сутки, в результате чего было объявлено, что запуск Дженворпа переносится как минимум на два месяца, поскольку восстановить сфинктер не удастся, а на изготовление нового требовалось не менее месяца.
Мешем узнал о случившемся из уст Цвиркуна сразу же после ЧП. Но поскольку он знал всю подоплёку операции, то смолчал. Не стал он упрекать шефа и в краже идеи, понимая, что шеф управления Погранслужбы просто хочет выслужиться перед большим начальством. Он тоже очень хотел жить.
За сутки, истекшие после уничтожения сфинктера, Мешему не удалось встретиться с Русланом, зато он понаблюдал за Поллаком, и подозрения лейтенанта усилились. Заместитель Херцига, казалось, делал всё необходимое в рамках своих обязанностей и при этом ненавязчиво гнул свою линию «скрытого саботажа». Его подчинённые постоянно опаздывали сделать то или иное задание, а он не принимал никаких мер для устранения причин срывов. Мало того, он дважды за это время встречался с координатором стройки госпожой Тихоновой и провёл больше трёх часов в компании её помощника, прораба стройки Веласкеса.
Подумав немного, Мешем доложил о своих наблюдениях Херцигу.
– Наблюдайте дальше, – последовал сухой ответ учёного.
В девятнадцать часов следующего дня внезапно проявился таинственно молчавший Горюнов:
– Джон, меня вернули на Суперструнник. Можем пообщаться.
– А что, тебя хотели убрать? – спросил Мешем двусмысленно.
Руслан, бледный и взволнованный, воспринял его слова как шутку:
– Непосредственный начальник прочитал мне заявление Поллака, что я не соответствую должности, и предупредил, чтобы я не совал нос в дела физиков. Но к работе допустил.
