Поскольку боль и удовольствие создает ум, телесную боль можно ослабить благодаря практике владения умом. И человек может переживать ощущения, получая от них лишь предупреждающие сообщения. «Бхагавад-Гита» детально разбирает этот вопрос и учит нас именно такому самообладанию. Повышенная чувствительность к удовольствию и боли усиливает их воздействие; человек же со сниженной чувствительностью в меньшей степени подвластен боли и тирании чувственных утех. Я обучил свое тело и ум меньшей чувствительности, в результате чего освободился от сенсорных помех. Обучение является путем к обретению свободы.
Один врач обладал таким умственным могуществом, что мог проводить хирургические операции на самом себе. Ум восстает против представления о подобном поведении, ибо он порабощен привязанностью к телу. Но ум можно усилить с помощью обучения. Чем больше вы дисциплинируете свой ум, тем в большей степени вы управляете им. Изнеженный ребенок сильно страдает от самого незначительного дискомфорта. Ребенок же, получивший спартанское воспитание, не поморщится и при серьезной травме.
Оттирании чувств можно освободиться
В этом отношении система обучения, заведенная в Индии великими мастерами, кардинально отличается от той, которая принята в западных школах. Индийские учителя приучают своих воспитанников полностью освобождаться от рабской зависимости от тела и его ощущений. Удобства и комфорт, которыми так дорожат на Западе, поощряют избалованность, в результате чего не прилагается никаких усилий или прилагается слишком мало усилий для развития умственной силы. В Индии мы с детства привыкли душить тиранию чувств в самом зародыше. В моей школе в Ранчи дети спали на маленьких матах, расстеленных на твердом полу, и росли более здоровыми. Люди на Западе слишком зависят от различных внешних удобств, чтобы хорошо высыпаться или пребывать в душевном покое. В Индии нас учили во время медитации сидеть на горячем песке. Мы постепенно привыкли целыми днями сидеть на жаре — да и на холоде тоже. Благодаря такому обучению, я обрел такую умственную силу, что ничто не может воздействовать на мое сознание или причинить ему дискомфорт. Когда я отключаю свой ум от сенсорных телефонов, меня ничего не беспокоит.
Несколько лет назад стояла ужасная жара. Вокруг меня все буквально задыхались. Меня тоже заразило это всеобщее умственное страдание. Я пытался писать, но мне никак не удавалось сосредоточиться — так велико было неудобство, вызванное зноем. И тогда я одернул себя: «Да что это с тобой?!» — и начал молиться: «Господи, одно и тоже электричество производит жар в печи и мороз в холодильнике. Здесь сейчас прохладно». Вся атмосфера вокруг меня неожиданно стала такой холодной, будто меня укутали ледяной простыней. Я почувствовал прилив вдохновения и продолжал писать, не испытывая никаких затруднений.
Другой похожий случай произошел много лет назад, когда я ехал по стране в открытом туристическом автомобиле в сопровождении нескольких молодых людей. Все они были студентами Общества Самопознания, один из них служил мне секретарем. Мы с ним заснули, укрывшись вместе одним маленьким одеялом. Ночью стало невыносимо холодно, и когда я крепко спал, он полностью стянул с меня одеяло. Наполовину проснувшись из-за холода, я бессознательно перетянул одеяло к себе! Итак повторялось несколько раз, пока мой ум не воскликнул: «Почему ты ведешь себя подобным образом? Ведь все в порядке. Тебе тепло!» Я сбросил с себя одеяло и сел медитировать. Тело нагрелось, как жареный хлебец. Все студенты спали, вздрагивая от холода. Проснувшись два часа спустя, они обнаружили, что я сижу в неподвижной позе. Я пребывал в божественном экстазе, но они решили, что я потерял собственное тело и не могу вернуться в него! Их перепуганные восклицания вывели меня из самадхи, и я, улыбнувшись, сказал им: «Из-за чего весь сыр-бор? Поехали дальше». «Но вы сидели в этом жутком холоде без пальто и не укрывшись одеялом!» — запротестовали они. Они были правы, но я не простудился. Более того, из всех, кто находился в машине, лишь мне одному было в этот момент тепло!
