— А если мне нужна жена, которая меня понимает?
— Это не ко мне, — сказала Полина и отрицательно качнула головой.
— Почему не к тебе? — спросил Вадим, поднялся с кресла, подсел к ней, мягко обнял за плечи, привлек к себе.
Полина снова увидела себя на плоту. Волна под ним бурлила, качалась, а Вадим еще и раскручивал его, создавал водоворот. Ей жутко хотелось кружиться вместе с ним, но халат мешал, стеснял движения.
— Может, я на тебе жениться хочу! — шепнул он, и его губы коснулись уха.
Полина знала себя. Одно такое прикосновение способно было вызвать в ней волнение, от которого могли отняться ноги. Но руки ее почему-то окрепли.
— Пошел вон! — выкрикнула Полина, резко развернулась к нему, с силой толкнула в грудь.
Вадим упал на спину, раскинул руки и подниматься не стал.
— Ты меня убила! — заявил он и усмехнулся.
— Лучше бы ты… — Полина осеклась, приложила пальцы к губам, чтобы ни одного слова не прорвалось.
— Что «лучше бы ты»?
— Ничего!
Не собиралась она делиться с этим наглым типом своими секретами. Там, на кухне, Полина разомлела от брожений в голове и ниже. Он мог взять ее тепленькой прямо на месте. Подошел бы к ней, обнял, усадил на разделочный стол…
Зачем только Вадим рассказал ей про Варвару? Лучше бы он этого не делал.
— Ну, извини, если обидел, — сказал он и поднялся.
— Оставь меня в покое! — потребовала она.
— Мне уехать?
— Просто оставь меня в покое.
Вадим, конечно, сволочь, ему здесь не место. Но без него дом превратится в гроб, который медленно, год за годом будет опускаться на дно могилы. Полина здесь будет не жить, а доживать.
— Выпьем? — осведомился он.
— Только ничего не говори.
— Совсем ничего?
— Замолчи!
Какое-то время Вадим изучающе смотрел на нее, затем кивнул, взял бутылку, наполнил до краев рюмки. Полина вовсе не хотела знать, почему он разводится с Варварой, не важно, кто прав, а кто виноват. Если они помирятся, то Полина будет только рада.
Они выпили, повторили.
Вадим вышел из дома, тут же вернулся и сказал:
— А у тебя там банька топится.
Полина молча кивнула. Дрова в печи уже прогорели, но жар остался. Забросить несколько полешек, подождать немного, и можно начинать. Или даже продолжать. Вместе с Вадимом. С ним не страшно. Даже если мама возмутится, осудит, все равно не страшно…
Полина до боли закусила нижнюю губу. Какая мама, какая баня, о чем она, дура, думает?
— Можно? — спросил Вадим.
— Нужно.
Ну да, почему бы человеку не помыться с дороги?
— Может, вместе?
— Вместе, говоришь? — Полина поднялась, склонила голову, искоса посмотрела ему в глаза, выискивая в них наглого похотливого зверя, чтобы сказать ему пару ласковых.
— Ты чего? — настороженно спросил Вадим.
Полина медленно подошла к нему и с силой толкнула в грудь. Вадим не удержался на ногах, упал, но тут же поднялся.
— Совсем спятила? — растерянно, даже испуганно спросил он.
— Пошел вон!
— Ты что, шуток не понимаешь?
Полина вспомнила про отцовское ружье, открыла дверь в родительскую спальню, остановилась на пороге.
— Если ты сейчас не уедешь, то я тебя застрелю! — заявила она и только после этого зашла в комнату.
Ружье она нашла, а Вадима — нет. Слышно было, как за окном завелся двигатель его машины. Ворота Полина открывать не стала. Он прекрасно справился с этим и без нее.
Вадим уехал, и тоска вонзилась в Полину всеми своими шипами. Слез не было. Ей казалось, что они свернулись в кашицу, как молоко — в простоквашу.
Впрочем, Полина знала, чем себе помочь. Крепкий коньяк пился легко и вкусно. Она не торопилась, но скоро первую бутылку сменила вторая.
А когда на донышке осталось совсем чуть-чуть, в доме появился Миша.
«А вдруг это и не он вовсе, а леший с болот? Люди говорят, их здесь много по ночам шляется, крутятся у озера, по всем его берегам», — подумала Полина.
— Да ты, мать, надралась! — заявил Миша.
Полина согласно кивнула. Ну да, выпила она, конечно, немало, однако это никого не касается. Баба она одинокая, мужа нет, ругать некому, а завтра выходной, на работу не надо.
— Что там у тебя?.. — Миша двумя пальцами взял бутылку за горлышко, поднял, поднес к глазам, посмотрел на этикетку. — От сестренки осталось?
