Все эти годы костер горел, сопровождая нас в наших походах. Днем, когда на нем готовили пищу, его пламя казалось белым. Вечерами он начинал цвести алыми длинными лепестками своих языков. Ночью его красная мощь отодвигала круг темноты, за которым тьма ночи была совсем непроглядной. Костер горел победно, он поглощал все, сжигая, что бы ему ни давали. Весною костер разгорался, как огромный красный тюльпан. В осеннем лесу наш костер приветно гудел, звал поближе к себе, он был нашим очагом, нашим теплом.
Ночами зачарованно смотрел я на загадочную жизнь огня в трепещущем, дрожащем, свистящем, пляшущем красками костре. В нем, в костре, сливалось в единство и бытие, и уничтожение. Нередко уже у потухающего костра под синим, черным небом, мерцающим хрустальным звездным светом, я лежал до первого робкого света будущего утра. Разные мысли, словно легкие облака, плыли в голове среди сияющей тишины.
Были и мысли о смерти. Реквием Моцарта опускался на меня с черных небес вечными звуками прощающего приятия смерти. Звездный свет впитывал в себя мою душу. Растворяясь, она вместе с ним заполняла вселенную. Я сам становился звездным небытием. Ужас смерти, который иногда достигал такой ярости, что хотелось разбить и расколоть на куски эту страшную планету, которая безжалостно всем обещает смерть,- этот ужас уходил прочь в минуты-часы прозрения. Появлялась способность чувствовать величие небытия и вечности, вбирая их в себя, как контрасты, без которых жизнь не могла стать столь безмерно глубокой и нужной. Разум человека - это потрясающее устройство самосознания материи, персонифицированное человечеством. Разум возник в борьбе за жизнь, и потому подсознание человека отвергает, не понимает величия смерти. Оно восстает против смерти, отвергает ее, жаждет жизни. Однако человек смертен, и это ужасает его сознание, повергая его в глубины отчаяния.
Страх смерти - вот что осталось преодолеть человеку, чтобы он мог сравняться с богами, которых он в своем страдании о преодолении смерти так щедро создавал в мифах, верованиях и в религиях. Как же достигнуть этого? Как соединить величие чувства жизни с величием чувства смерти, слив их в едином бестрепетном сознании человека? Бесстрашно умирают многие люди. Сколько русских, советских людей отдало свои жизни в битвах против фашизма! Когда Лефорт, друг Петра Первого, понял, что пришел час его гибели, он призвал музыкантов и умирал под пение труб. Однако все это лишь дань жизни. Это жизнь преодолевает страх смерти. Это жизнь презирает смерть, становясь сильнее ее даже в тот миг, когда вечная ночь наступает своей безжалостной тьмой на сердце человека. Это хорошо, когда жизнь сильнее смерти. Пушкин умирал, и до последнего дыхания его жизнь была сильнее смерти.
Да, жизнь человека, огонь его бытия бывает напоен таким жаром, таким счастьем бытия, что даже в момент его гибели жизнь все еще торжествует. Но жизнь в этих случаях только в борьбе становится сильнее смерти. Эта способность побеждать смерть жизнью - особый талант. Однако бывает, что человек и без борьбы становится выше страха смерти. Это свойственно людям, к которым приходит великая любовь, которая сама без всякой борьбы может принять смерть. Это то состояние души, которое показывает, что для человечества возможно растворить ужас смерти, не преодолевая его в мучительной борьбе, а включая явление смерти в смысл своей жизни. Тогда человек, несмотря на гибель своей незаменимой, единственной, только ему лично присущей, неповторимой жизни, сможет мудро повторять слова Сергея Есенина о том, что новая жизнь
Быть может, вспомнит обо мне
Как о цветке неповторимом.
Есть в смерти безмерное величие. Без него жизнь перестала бы быть тайной. Однако приход смерти находится за пределами нашего сознания. Надо включить в восприятие мира великую, гигантскую, безмерную по глубине своей для каждого человека трагедию его личной гибели. Только когда человек станет властелином бытия, он соединит в своем сознании в едином узле своей духовной сущности жизнь и смерть, свет и тьму, разум и небытие.
