Мы шли с черным, как вороново крыло, пойнтером Жунькой по большой поляне недалеко от обрывистого берега Урала. Надо было вернуться обратно в лагерь, так как ружье мое заело патроном, я не мог этот патрон ни вогнать в ствол до конца, ни вытащить. Ружье, переломленное в затворе и беспомощное, я повесил стволами и прикладом вниз, через плечо. Жунька забежала за куст, и вдруг я увидел, как какое-то длинное серое тело метнулось вслед за собакой. Голодный весенний волк, увидев перед собою добычу, забыл обо всем и бросился, чтобы взять собаку у меня на глазах. В следующую секунду собака выскочила из-за куста на поляну и помчалась мимо меня. "Ко мне!" - закричал я ужасным голосом. Жунька поняла тон моего крика и безропотно легла на землю. Из-за куста вымахал грязный, облезлый, в клочьях линяющей светлой шерсти, худой волчище и бежал прямо к недвижно лежащей собаке. "На-зз-ад! - не своим голосом закричал я.- На-зз-ад, у-б-ь-ю", - и тоже побежал к распростертой собаке. Так мы встали над нею - волк, который глядел на меня, и я, занеся над его головой свое бесполезное ружье. Волк молчал, я же, потеряв контроль над собой, кричал надсадно: "У-б-ь-ю, у-б-ь-ю!" Волк медленно отступил, будто понимал, что кричу я без всяких оснований, так как убить его нечем. Однако черт их знает, этих людей, от них можно ожидать всего, и волк нехотя потрусил за кусты и исчез. Трудно сказать, кто из нас первый, я или Жунька, пришел в себя. Собака жалась к ногам, и мы отправились дальше по дороге в лагерь.
Вторая близкая встреча с волком произошла после того, как случайно натолкнулись мы на небольшое озеро в лесу. Оно умирало. Уровень Урала понижался, глубже и глубже уходили грунтовые воды, шаг за шагом обнажались берега и дно озера, Масса рыбы, ракушек, водяных насекомых, растений оставалась в его мелких лужах. Где было поглубже, там еще стояли ямы глубиной по колено, вырытые сазанами, в них скрывалась крупная рыба. Это гибнущее озеро, казалось, будто огромное круглое блюдо, брошенное чьей-то безжалостной рукою на потребу лесу, и лес пировал. Сотни коршунов сидели на ветвях окрестных деревьев, здесь же мрачно восседали орлы. Сороки визгливо дрались, хватали и пожирали добычу. Утки ловили мелочь и давились ею от избытка. Кулики и трясогузки бегали по краю воды. Влажный илистый берег и дно топтали лисы, волки, ласки, хорьки и другие хищники.
Звери разбежались при нашем подходе, утки слетели, коршуны и орлы расселись чуть-чуть дальше вокруг на деревьях. Озеру оставалось жить несколько дней, оно было обречено. Я глядел на эту картину безропотной смерти. Умирало что-то большое и прекрасное, а дерзкая, безжалостная жизнь зубами и клювами рвала его тело. На следующий день я вновь пошел к месту этой смерти, надеясь увидеть уток, встал от озера метрах в тридцати, спрятался за большим терновым кустом. В глубину зарослей терна шли звериные лазы, но я не обратил на них внимания, а недвижно стоял и ждал, когда на открытый для моих глаз плес сядут утки. Гибким движением, неслышно, словно живая душа этого леса, страстно замерев, передо мною шагах в десяти возникла серая упругая фигура большого волка. Я не слыхал, как он шел и как вышел сквозь кусты. Он вышел и, так же как я, скрывшись за куст, устремил глаза на озеро. Ветер дул от него, и он не чувствовал того, что его страшный враг стоит рядом. Я поднял ружье и выстрелил в волка под лопатку. Утиная дробь вошла в его тело. Волк сделал громадный прыжок, алая кровь потекла по его боку и по передней правой ноге, затем тяжело побежал, обогнул меня и шагах в пятнадцати за мною ушел в глубины колючих кустов. Второй раз я не стрелял. Большой звериный лаз в терновнике был в крови, волк исчез в его зарослях.
В 1952 году распространились слухи, что обнаглевшие волки стали нападать на людей, в первую очередь на женщин-казашек, которые не оказывали им никакого сопротивления. Пойдет хозяйка из аула в лес за дровами, а там ее подстерегают волки.
Как-то из дальнего похода я возвращался один, держа курс на наш лагерь. Дорога моя, вернее бездорожье, шла по краю старых желтых зарослей камышей, стоявших стеной высотою в два роста человека. Шел я задумавшись, вдруг почувствовал, что кто-то камышами идет параллельно со мною. Когда приостанавливался и слушал, мой сопровождающий также замирал и ждал, когда пойду дальше. Вскоре из-за камышей, из-за их зеленой залысины вышел волк, наглый, спокойный, светло-серый, с желтыми прозрачными глазами, матерый. Он остановился шагах в тридцати и стал смотреть на меня. Я тоже остановился, и несколько секунд недвижно в глубине леса в бликах яркого солнца, пробивающего листву деревьев, на кромке джунглевой заросли камышей волк и я стояли лицом к лицу и изучали друг друга. Затем волк медленной самоуверенной походкой пошел ко мне. Ружье мое было заряжено мелкой дробью. Я ждал, когда волк подойдет ко мне поближе. В десяти шагах я выстрелил, прямо в его словно бы ухмыляющуюся морду. От неожиданности он подскочил, развернулся и бросился обратно в камыши. Я выстрелил второй раз, теперь уже быстрый, словно он был привидением, волк серым растворяющимся пятном вошел в стену камыша и исчез.
