Бибурсон посмотрел на небо, откуда спускался к кораблю воздушный кар, снова посмотрел на толпу, поднял руку в меланхолическом приветствии и снова скрылся в люке.
Толпа занимала все пространство космопорта вплоть до пригородов Эльденбурга.
Из толпы снова раздались отдельные крики, которые затем перешли в общий рев:
— Гэвин Вэйлок! Дайте нам Гэвина Вэйлока! Дайте нам Гэвина Вэйлока!
Толпа снова двинулась вперед, смыкая кольцо вокруг огромного корабля.
Кар сел на площадку, из него вышел человек среднего роста с широким хитрым лицом и шапкой желтых волос. Он заговорил в микрофон. Голос его прогремел над толпой, заставив ее стихнуть.
— Друзья! Многие из вас знают меня. Я Якоб Мил. Я хочу говорить с вами. Я хочу рассказать, что ждет Кларжес в будущем.
Толпа примолкла.
— Друзья, вы все слишком возбуждены. И это понятно. Потому что вы разрушили свое прошлое, и теперь перед вами лежит только будущее. Вы пришли сюда в поисках Гэвина Вэйлока. Но это глупо!
Толпа снова взревела:
— Он в корабле!
Якоб Мил невозмутимо продолжал:
— Кто такой Гэйвин Вэйлок? Как можно ненавидеть его? Это значит ненавидеть себя. Ведь он — это мы. Он сделал то, что каждый из вас хотел сделать. Он действовал без сожаления, без страха. И добился успеха, которому мы все жестоко завидуем.
Гэвин Вэйлок совершил противозаконное деяние. Ну что же, разорвите его на куски. Может, это и будет справедливо, но что будет с вами?
Толпа молчала.
— Вэйлок менее виновен, чем все мы вместе, государстве Кларжес. Мы запятнали свою историю человечества, мы испортили человеческую расу. Как? Мы ограничили применение изобретения человеческого гения. Мы тешили себя чудесными видениями жизни, держали в руках ароматный плод, а пользовались только огрызками от него.
Напряжение в ваших душах неумолимо возрастало, и теперь произошел взрыв. Он был неотвратим. Вэйлок оказался лишь катализатором. Он ускорил течение истории, и его за это нужно благодарить.
Толпа молчала.
Якоб Мил сделал шаг вперед, пригладил волосы. Лицо его стало строгим, как бы вырезанным из камня, голос зазвенел:
— Все о Вэйлоке. Он сам по себе не важен. Но ценно то, что он сделал. Он разрушил систему. Мы свободны! Актуриан уничтожен, все записи потеряны, пропали; каждый человек стал таким же, как и все остальные. Все люди равны!
Как мы воспользуемся своей свободой? Мы можем восстановить Актуриан, можем распределиться по филам, можем снова запутаться в этих сетях как мухи в паутине. Или мы можем перейти в новую фазу истории — туда, где жизнь принадлежит всем, а не одному из двух тысяч!
Толпа понемногу заражалась энтузиазмом Мила. Послышались возгласы одобрения.
— Как нам это сделать? Мы знаем, что наш мир мал для вечной жизни. Это правда. Теперь мы должны стать пионерами, должны осваивать новые территории. Так было раньше, в далекой древности. Так должно стать сейчас. Именно это условие вечной жизни. Разве этого мало? Если человек сам строит свою жизнь, он заслуживает того, чтобы жить вечно!
Толпа взревела:
— Жизнь! Жизнь! Жизнь!
— Где мы можем найти жизненное пространство? Во-первых, на земле, за границами Кларжеса. Мы можем идти к варварам как завоеватели, а можем идти как пилигримы, миссионеры. А потом, когда земля будет освоена полностью и снова встанет проблема жизненного пространства, где мы сможем найти его?
Мил повернулся к “Стар Энтерпрайз”, посмотрел в небо.
— Когда мы уничтожили Актуриан, мы уничтожили барьер между нами и небом. Теперь жизнь, вечная жизнь у каждого в руках. Человек должен двигаться вперед, это природа его мозга. Сегодня человек живет на земле, завтра он полетит к звездам. Вселенная ждет нас!
Толпа молчала. Люди привыкали к новому направлению мыслей, обдумывали все, сказанное Милом. Наконец люди задвигались, заговорили…
— Люди Кларжеса, — снова продолжал Мил. — В ваших руках решение. Вы решаете, нужны ли нам перемены. Какова ваша воля?
Ответ толпы был единодушен.
И только издали донесся одинокий голос — голос Роденейва:
— Но Гэвин Вэйлок! Что с Гэвином Вэйлоком?
— А, Вэйлок, — задумчиво сказал Мил. — Он одновременно и величайший преступник, и величайший герой. Может, нам стоит и наградить и наказать его? — Мил повернулся к “Стар Энтерпрайз”. — Вот стоит прекрасный корабль, готовый погрузиться в пучину космоса. Разве может быть более благородная миссия, чем открытие новых миров для человечества? Что может быть страшнее наказания для Гэвина Вэйлока, чем покинуть Землю на “Стар Энтерпрайз”?
