Тревожная тишина установилась в комнате. Вице-председатель Олаф Мэйбоу примирительно сказал:
— Как бы то ни было, все кончилось.
— Не для меня! — взревел Карл Фергюс. — Роланду легко разыгрывать святую простоту: его суррогаты в безопасности. Если бы он не был так нерешителен и медлителен…
Нервы Роланда были напряжены до предела, и это обвинение вывело его из себя. Он вскочил, схватил Карла за отвороты пиджака, прижал его к стене. Карл вырвался, и между ними завязалась борьба. Дерущихся удалось разнять лишь через несколько минут.
На этом и кончилась эта сессия — с нападками, взаимными оскорблениями, едва не переходящими в драки.
Страсти, однако, не утихали, и Роланду Зигмонту приходилось прилагать немало усилий, чтобы сдерживать растущее напряжение среди Амарантов. Он подолгу работал в здании Директората, задерживался там допоздна.
Как-то Роланд сидел в кресле, отдыхая после трудной работы, как вдруг к нему зашел человек, который сел напротив. Роланд поднял голову ж в ужасе вскочил.
— Гэвин Вэйлок! — хрипло прошептал он.
Вэйлок встал.
— Если вам так нравится, Гэвин.
— Но… но ты же уничтожен!
Вэйлок пожал плечами.
— Я мало знаю о том, что случилось. Обо всем я прочел лишь в газетах.
— Но…
— Почему вы удивлены? — спросил Вэйлок даже с некоторым раздражением. — Вы забыли, что я — Грэйвен Варлок?
И тут на Роланда снизошло просветление.
— Ты старший из суррогатов Грэйвена?
— Естественно. У Гэвина Вэйлока было семь лет, чтобы обеспечить себя суррогатами.
Роланд плюхнулся в кресло.
— Почему я не подумал об этом раньше? — Он потер виски. — О Боже. Что теперь делать?
Вэйлок удивленно вскинул брови.
— Разве есть сомнения.
Роланд вздохнул.
— Увы, нет. Ты выиграл. Приз твой. Идем. — Он провел его в свой кабинет, открыл сейф, окунул древнее перо в пурпурные чернила и написал: “Грэйвен Варлок”. Затем закрыл сейф. — Ну вот ты и в списках. Завтра я выдам тебе бронзовый медальон. Формальности все пройдены. — Он осмотрел Вэйлока с головы до ног. — Я не претендую на дружелюбие по отношению к тебе, ибо я его не чувствую. Но я предлагаю тебе стакан бренди.
— Я выпью с удовольствием.
Двое мужчин сидели в тишине. Роланд откинулся на спинку кресла.
— Ты достиг своей цели, — тяжело сказал он. — Ты Амарант. Жизнь лежит перед тобой. Ты получил сокровище… — Он сделал паузу. — Но как ты получил его? Четыреста Амарантов сейчас должны прятаться по своим убежищам. Им нужно выращивать новые суррогаты. Некоторые могут за это время погибнуть, умереть… и без суррогатов они умрут навсегда. Их жизни на твоей совести.
Вэйлок спокойно выслушал это.
— Всего этого можно было избежать семь лет назад.
— Сейчас это не имеет значения.
— Возможно. Но нужно помнить, что любое повышение слопа оплачивается жизнью других. На моей совести будет лежать жизнь двух или трех Амарантов, о которых вы упомянули. Но каждый Амарант узурпирует жизнь двух тысяч человек.
Роланд Зигмонт горько засмеялся.
— Ты считаешь, что не отнимал жизнь у этих двух тысяч? То, что ты стал Амарантом, отзовется и на Вержах, и на тех, кто ниже их. — Он махнул рукой. — Но ты не думай, что, став Амарантом, ты попал в исключительные условия. Все далеко не так.
— Почему?
— Вместе с тобой получили статус Амаранта еще 1762 человека.
— Ну и что? Какие сейчас льготы Амарантам?
Роланд нахмурился.
— Амарант может делать только то, что считает правильным.
Вэйлок встал.
— Я хочу пожелать вам спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — ответил Роланд.
Вэйлок пошел на посадочную площадку, где оставил свой кар. Он поднялся высоко в небо. Под ним раскинулся Кларжес. Древний город. Богатый город. Современный город. Город, где было место далеко не для всех.
Что теперь? Пожалуй, нужно отдохнуть и подумать. Самое подходящее место для этого — старый порт. Он рассмеялся. Он — Гэвин Вэйлок. Перед ним распростерлось будущее. Будущее без границ и пределов. Теперь не нужны борьба, напряжение, хитрости, планирование, расчеты, защита… А когда всего этого нет, зачем нужна жизнь?
Вэйлок ощутил разочарование. Он выиграл, приз у него, но какой ценой? Что толку в выигрыше, если человек не может воспользоваться им так, как ему хочется?. Амаранты такие же робкие и запуганные, как и гларки.
