— Слушай… чисто гипотетически: предел численности населения основан на максимальной производительности общества в сфере материальных благ. Увеличение производительности может повысить допустимое число Вержей и Амарантов. Человек, который докажет это, повысит свой слоп.
Бэзил молчал, гладя в потолок.
— Но ведь такие вещи контролируются кем-то, кто заведует в Актуриане всем.
— А твой дидактор Бенберри помогал тебе лечить больных?
— Бедный старик Бенберри. — Бэзил покачал головой.
— И еще, — сказал Вэйлок. — Клетка Стыда.
— Отвратительно, — пробормотал Бэзил.
— Ужасное наказание, даже в те времена, когда не было Вейрдов.
Бэзил улыбнулся.
— Человек может повысить свой слоп, избавив Кларжес от Вейрдов.
— Несомненно, — кивнул Вэйлок. — Но тот, кто предпримет действия в отношении устранения такого наказания, заслужит всеобщее одобрение и повысит свой слоп.
— Я не уверен, — покачал головой Бэзил. — Кто протестует против такого наказания? А когда наказанный выходит из клетки в полночь, многие респектабельные граждане приходят на это посмотреть.
— Или смешиваются с Вейрдами.
Бэзил глубоко вздохнул.
— Может, ты наведешь меня на что-нибудь важное и ценное. — Он посмотрел на Вэйлока. — Благодарю, что ты теряешь время на меня.
— Ничуть не теряю. Дискуссия полезна нам обоим.
— Что ты собираешься делать?
— У меня идея: клиническое изучение Вейрдов, исследование их психологии, мотивов, привычек, распределение филов у них, их общее число.
— Интересно. Однако эта тема запрещенная.
Вэйлок улыбнулся.
— Но зато такая, которая заинтересует многих.
— Но где ты получишь материал? Никто не признает себя Вейрдом. Нужно иметь огромное терпение, изворотливость, смелость…
— Я семь лет был резидентом в районе Тысячи Воров. Под моим управлением была сотня Берберов.
Бэзил был подавлен.
— Мы должны еще поговорить. Я созвонюсь с тобой.
Экран погас, Вэйлок прошел к столу и стал набрасывать план будущих исследований. На практическую работу потребуется шесть месяцев, на описание — еще три. Результат должен поднять его до Веджа.
Он позвонил в одно из известных издательств и через несколько часов явился туда.
Беседа прошла именно так, как он и ждал. Беррет Хоскинс, издатель, заговорил о тех же трудностях, о которых говорил Бэзил, но Вэйлок привел свои доводы и убедил издателя в своей правоте. Хоскинс сказал, что такие исследования наконец-то прояснят проблему Вейрдов, о которых ходят пока только невообразимые сплетни и слухи. Контракт для подписания будет готов на следующий день.
Вэйлок вернулся домой в радостном возбуждении. Это была именно та работа, о которой он мечтал! Какого черта он позволил затащить себя в Паллиаторий? Вероятно, семь лет выжидания затмили его разум, погасили воображение. Теперь он снова в седле и ничего не остановит его. Он откроет новую область социологических исследований, он поразит население Кларжеса…
Беррет Хоскинс позвонил Вэйлоку в полдень. На лице его не было и следа вчерашнего энтузиазма. Он прятал глаза от Вэйлока.
— Я действовал опрометчиво, мистер Вэйлок. Наше издательство не может опубликовать это исследование.
— Что?! Что случилось?
— Выявились некоторые обстоятельства, и главный редактор наложил вето на эту публикацию.
Вэйлок бросил трубку в холодном бешенстве. На следующий день он объехал несколько издательств, но ни в одном из них его даже не захотели выслушать.
Вернувшись домой, он стал расхаживать по комнате. Наконец он сел к телефону, набрал номер Джакинт Мартин.
На экране появилась Джакинт, холодная и прекрасная.
Вэйлок не стал тратить слова:
— Ты вмешиваешься в мои дела.
Она несколько секунд молча смотрела на него, затем улыбнулась.
— У меня сейчас нет времени говорить с тобой, Гэвин Вэйлок.
— Выслушай меня.
— Поговорим в другой раз.
— Хорошо. Когда?
Она задумалась. Внезапно у нее возникла идея, которая показалась ей забавной.
— Сегодня вечером я буду в Пан-Арт Юнион. Ты можешь мне все сообщить там, если хочешь. — И загадочно добавила: — Может, и я что-нибудь скажу тебе.
Экран погас. Вэйлок долго сидел задумавшись. Убийцы следят за ним. Общество Амарантов делает все, чтобы не допустить его успеха. Это очевидно. Все радостные мечты вчерашнего дня оказались иллюзией. Он ощутил меланхолию, такую глубокую, что вся дальнейшая борьба показалась ему бессмысленной. Как хорошо было бы сейчас отдохнуть, погрузиться в сладкое забытье…
