- С этим решено, дядя Миша. Мне только перед отъездом с Валей надо повидаться.
- Когда вернёшься. Не раньше.
- Это почему?
- Потому. Ты мне на свободе нужен, а не в тюрьме.
- Так она же не знает даже, что со мной стряслось. Пропал, и всё. Что она думать-то будет? Где искать, у кого? Она же только шум поднимет.
- И ладно. Все решат, что ты уехал, что тебя в городе нет. Это и требуется. Главное у тебя сейчас - это поездка в Москву. Такое испытание я для тебя придумал, Николай. Выдержишь - как сыр в масле кататься будешь. Провалишь… Ну тогда пеняй на себя!
- Когда ехать-то?
- Завтра. Поездом поедешь.
- А билет?
- Всё будет: и билет, и багаж. Я за тобой завтра утром сам заеду и отвезу на вокзал. Багажа будет много. Но в Москве тебя встретят и узнают. Тебе узнавать не придётся.
- Это как же меня узнают, дядя Миша?
- По багажу, и вообще, - нахмурившись, неопределённо ответил Михаил Прокофьевич. - Так вот. У того человека и остановишься. Но багаж с собой не бери. Всё упрячь в автоматические камеры на вокзале. Знаешь такие?
- Знаю, знаю.
- Ну вот. Это всё элементарно. Только гляди в оба, Николай, когда шифр набирать будешь, чтоб кто-нибудь не подглядел. В два счёта всё потом выгребут. Об этом даже в газетах писали. Ловят таких субчиков.
- Не бойся. У меня не подглядишь.
- И шифры не забудь. Были такие случаи. Тогда багаж пропал, понял? Ну а если он пропадёт… Словом, не дай тебе бог шифры забыть.
- Ага. Ладно.
- Ну а явиться тебе надо будет вот к кому.
Михаил Прокофьевич быстро вынул из внутреннего кармана пиджака записную книжечку, аккуратно вырвал оттуда страницу и золотым пёрышком каллиграфически написал несколько строк. Потом придвинул записку через стол к парню:
- Это, Николай, тебе надо будет намертво запомнить. К завтрашнему утру. И имя, и фамилию, и адрес. На это, я надеюсь, ты способен?
- Ну-ну…
- Завтра я у тебя её отберу, учти. Таких следов оставлять никогда не надо. Вообще мой тебе совет: старайся всё запоминать и ничего не записывать. Тренируй память, пока молодой. Пригодится в жизни. Так вот. В Москве ни одной живой душе этот адрес и эту фамилию не называй.
- Он что, шпион, что ли?
- Шпион не шпион, а большие деньги даром не даются. А тебе большие деньги нужны, так?
- Точно. Нужны.
Парень непроизвольно вздохнул.
- Ну вот, - продолжал Михаил Прокофьевич и указал пальцем на записку. - Этому человеку ты передашь весь груз. В обмен получишь портфель. И всё. И домой. Уже самолётом. Тебе купят билет.
- Понятно.
- Это-то всё понятно… - Михаил Прокофьевич задумчиво почесал мизинцем усы. - Непонятно другое. Видишь ли… Я буду с тобой откровенен. Чует моё сердце, что тот человек что-то задумал против меня. Но что именно, не знаю. Он хитёр как чёрт… Груз он, конечно, примет. А вот дальше… дальше гляди сам.
- Ладно. Поглядим. В случае чего я ему живо шею сверну.
- А!.. - поморщился Михаил Прокофьевич. - При чём здесь шея! Одно, во всяком случае, помни. Он, конечно, вознамерится тебя угостить обедом, выпивкой. Боже тебя сохрани! Он будет к тебе со всякими вопросами подъезжать. Молчи. Особенно про себя молчи. Кто ты, откуда - он ничего не знает и знать не должен.
- Ладно, ладно. Не враг я себе.
- Это уж точно. Теперь вот ещё что. Как я узнаю, что ты благополучно в Москву прибыл? Мне звонить или телеграфировать запрещаю. Кому же тогда?.. Вот что! Позвонишь Валентине.
- Вот это здорово! - обрадовался парень.
- Скажешь, что жив-здоров. Если всё в порядке. Ну а если не всё будет в порядке… допустим, приболел. Но лучше не болей, Николай, не советую.
- Ясное дело, дядя Миша. Зачем человеку болеть?
- Именно. И последнее. Надо нам под того человека хорошую мину подвести. Чтобы в случае чего его в клочья! Понятно? В клочья! - Он злобно сжал кулак. - Поэтому мы вот что сделаем…
Михаил Прокофьевич пригнулся к столу и, налившись краской, заговорил совсем тихо.
