Костюшка изгнан бысть из приюта, но приютский законоучитель отец Григорий, сияя от благодушия, определил «остроумное чадо» к пятницкому стаду, и Костька жил и кормился по очереди у пятницких коровохозяев. Зимой же помогал мельникам.
В Пятницком недавно открылось ремесленное училище. Заведует им Семен Семенович — человек колючий.
Это он в 1904 году, вновь и вновь читая о наших маньчжурских неудачах, пожимал плечами: «Какая общая цель в состоянии воодушевить собранных в куропаткинскую армию поляков, евреев, немцев, финнов, кавказцев, киргизов, бурят, да и русских тоже?», а о нужном России очистительном — ни слова, и в 1905 году никак себя не проявил.
В губернском городе не работали «Большая мануфактура», фабрики спичечная и табачные с производством на миллионы рублей. Какой убыток господам владельцам!
Станцию за Великой рекой, где начиналась северная узкая колея, взяли в свои руки рабочие. Они управляли движением поездов, паровозным депо и работой телеграфа, привлекали к рабочему суду тех, кто не подчинялся распоряжениям рабочих.
В общественных зданиях губернского города — в его лицее, помещении земств, манеже, школах собирались митинги, а мимо губернских пестрых колоколен и монастырских беленых башен двигались революционные шествия. Сколько «забот» господину губернатору!
Здесь был свой кровавый день — именно пятница, а потом хоронили жертв губернаторских забот. Правда, губернатор вскоре успокоился, и крепкие избы над далеким Енисеем вновь принимали политических ссыльных.
Однако в торговом селе Пятницком ямщики не бастовали, мимо пятницкого храма с его характерной звонницей не проходили демонстрации, в земском училище не митинговали — и автор не знает, есть ли мечта у Семена Семеновича. Может, и есть.
Зимним вечером, когда на всю мельницу один фонарь, глядит Семен Семенович, как темная Бахарка бежит из-под снега на мельничные колеса — «турбину бы поставить — осветить отечественные потемки!».
А может, и нет таких мыслей у Семена Семеновича…
В Пятницком имеется больница. Михаил Васильевич, отец Павлика, в ней врач.
Кончив медицинский факультет, поселился доктор в Пятницком, но влечет его к башкирам на трахому, к сахалинским каторжанам, даже в Индию — к голодающим.
Докторша, то есть супруга доктора и мать Павлика, Цецилия Ивановна — правнучка тех, кого Иван Грозный переселил с магистром Ливонского ордена в здешние края. Вообще немцев в округе много.
По мнению батюшки Гиацинтова, вкусней Цецилии Ивановны никто не готовит, а врач Михаил Васильевич не замечает, что в третий раз берет кусок баумкухена, для которого Семен Семенович точил специальную болванку.
5
Времена года в Пятницком необыкновенные.
К покрову антрацитовый ворон стряхивает снег с красной рябины, и кто на телеге, а кто пробует дровни.
А там снегу по стреху.
Зимой ездят гусем в две лошади и вожжей к ним — две пары. Путь означают ветками хвои. Опасен встречный обоз. Справа и слева лошади — по брюхо, и, дав дорогу саням с кладью, лошадь плывет, с трудом выбираясь из снега.
Охотники на широких лыжах ходят за белкой и зайцем, а однажды забежал гибкий зверек, будто горностай. Пятницкие собачки загнали его под омшаник.
На северном крае неба по ночам всполохи дальних сияний, и оттуда стужа и пурга, и так с ноября — четыре месяца: руки прилипают к железу, а в пору свадеб флажки перед избой с новобрачными осыпаны снежной пылью.
Масленицу жгут за нижним омутом на переезде, чтобы, упаси боже, не загорелась мельница.
А там и март — морозец и солнышко, алмазный наст, и по нему без лыж пройдешь до Сухоны и до Ветлуги, а вот и Евдокия Омочи Подол обувается в подшитые валенцы.
Апрель пахнет прелой почвой и гнилой стружкой. Плотины разобраны, и мутно-коричневая вода свободно льется из верхнего омута в нижний.
В мае хрущи в березовых рощах, и в лунной кисее будто срубленные из серебряных бревен деревеньки.
Чуть стемнеет, рыболов прикрепляет жаровню на носу лодки и с острогой крадется по мелкой воде, нанося удар зазевавшейся на огонь щуке.
А губерния — мокрая, ведь и она поилица Великой реки.
Только придет пора траву косить, заплещет дождик-сеногной — и сено в воде, и мокрые волосы берез мотаются по ветру.
