Получалось, что отплатить ему за все хорошее холодным душем было несправедливо.
Конечно, Анджелу тяготила мысль о том, что она перестала быть себе хозяйкой, пусть даже на непродолжительное время. С той минуты, когда она, Анджела, подобрала с пола гаража пистолет, Хок взял в свои руки контроль над ее жизнью. А она не относилась к женщинам, которые отдают власть над собой легко… и никогда полностью… а тем более против воли. Безжалостно он отобрал у нее то, что она и в мыслях не собиралась никому отдавать. А затем с легкостью, от которой просто дух захватывало, удерживал то, чем завладел. Жизнь ее находилась в его руках, и она никак не могла этого изменить.
«Мой физический отклик на тебя силен и однозначен», – совсем некстати всплыла его фраза в ее сознании.
Снова дрожь пробежала у нее по телу. Реакция абсолютно однозначная, такой же физический отклик, как и у Хока. Анджела никогда не лгала самой себе, но сию минуту ей очень хотелось бы солгать. «У меня и так столько поводов для тревоги, – попыталась утешить себя она, – что эта мелочь затеряется среди них».
К сожалению, эта ложь не была мелочью. Ее тело слишком сильно реагировало на Хока, чтобы можно было это игнорировать. Особенно после того, как он признался в своем влечении к ней.
«Я никогда не брал женщину силой. Я никогда не буду принуждать тебя к близости против воли…» – Мысленно Анджела вновь и вновь возвращалась к их разговору.
Он произносил эти слова таким тоном, что у нее не было оснований не верить ему.
Ей необходимо было поверить, хотя бы для того, чтобы не сойти с ума в этой дикой ситуации, развивающейся вопреки всякой логике. Странно, она даже находила что-то успокаивающее в его откровенном признании. Он хотел ее, но не собирался принуждать к близости силой.
Хок контролировал не только ситуацию, но и себя.
Анджела ему верила, и это само по себе было удивительно, пока она не осознала, что источником, откуда исходило это доверие, была ее интуиция. Она ведь всегда так гордилась своим умением разбираться в людях.
А еще она всегда была невероятно практичной. Прошлой ночью Хок похитил ее и терроризировал, считая наемной убийцей. Сегодня он держал Анджелу в плену, якобы для ее же блага. Он совершил ошибку, сочтя ее частью команды, покушавшейся на его жизнь, но теперь не мог освободить ее в силу каких-то особых обстоятельств.
В этом виделся какой-то смысл, хотя бы потому, что другие объяснения в голову не приходили. Иначе почему его жестокость и агрессивность по отношению к ней вчера сменились заботой о ее безопасности и комфорте? Полезно было бы вообще понять, почему он принял ее за киллера.
Ей припомнилось, что Хок хотел ей все объяснить, а она не дала ему этой возможности. Анджела была слишком поглощена своим страхом, не говоря уж о раздражении, чтобы его выслушать. Конечно, ее оправдывает то, что она действовала импульсивно, руководствуясь эмоциями, а не разумом, но кто бы, интересно, сохранил самообладание и ясность мышления, оказавшись на ее месте?
Отложив бритву, Анджела полностью погрузилась в воду, подложив под голову свернутое полотенце и свободно вытянув руки по прохладным краям эмалированной ванны. Она осталась жива и чувствовала себя вполне сносно. Ей надо тревожиться о будущем, а не думать о прошлом. Не имело значения то, что она поверила в искреннюю ошибку Хока. Неважно даже то, что он добрый, внимательный и старается исправить причиненное ей зло. Несмотря на физическое влечение, она не должна думать о том, хороший он или плохой. Ей это должно быть безразлично хотя бы до тех пор, пока она не окажется на свободе.
А вот что было важно, так это необходимость держаться от него подальше. Она не вписывалась в эту обстановку, ей были абсолютно чужды люди вроде Хока, Сэмми и его охранников. Она была частью обычного, безопасного мира. Возможно, подумала она, утром ей представится новая возможность побега. А если этого не произойдет, она превратит жизнь Хока в такой ад, что он сам постарается избавиться от нее. Приняв решение, Анджела открыла слив и задумчиво смотрела на убегавшую в воронку воду.
