— Нет. С ним был какой-то тип в плаще с капюшоном. Уж на что наша официантка привычная к похотливым взглядам, но даже её проняло. Говорила, что так её никто ещё глазами не облизывал.
— Вы уверены, что видели именно того человека, которого я вам описала?, — Нахмурилась женщина. Она не могла поверить, что путешествовавший в сопровождении Ладвига служитель Богов станет так себя вести.
— Не извольте сомневаться. Одежда на нём была, как вы и говорили. По всему видно, что человек на службе состоит. Выправку военную и без мундира видно. Меч у него с собой был длинный, такие я не часто вижу. Всё сходится.
— Спасибо, — сдержанно поблагодарила Грета, не став забивать себе голову думами об отце Корнелисе. В данный момент её заботой был только Ладвиг.
"С ним всё в порядке", — подумала она и, словно убеждая себя, негромко произнесла вслух:
— С ним всё в порядке.
Каждое слово было тёплым, мягким, будто вязаный плед, который приятно накинуть на плечи, если вечер окажется прохладным. Эту простую фразу хотелось повторять и повторять, словно молитву. От неё становилось легко и спокойно на душе. Прикинув, на каком расстоянии от Энгельбрука обедали Ладвиг и отец Корнелис, Грета посоветовалась со старшим караванщиком и выяснила, где они могли остановливаться на ночлег. До тех мест было ещё далеко, и ей не слишком хотелось опрашивать хозяина следующего заведения, возле которого притормозил караван, ведь, там никак не могли видеть Ладвига. Старший караванщик с ней не согласился:
— Здесь торговый тракт пересекается ещё с одной дорогой. Удобное место, чтобы немного сократить путь до Остгренца. Можно проехать немного севернее, а потом снова выехать на торговый тракт. Та дорога не всегда открыта для проезда, и об этом следует справляться у здешнего трактирщика, чтобы не пришлось потом возвращаться назад.
Когда Грета спросила о Ладвиге у хозяина заведения, он сначала посмотрел куда-то за её спину, потом задал встречный вопрос:
— И как вы с ним в дверях не столкнулись? Только что здесь был.
Грета выскочила на улицу и остановилась возле обочины, разглядывая проезжавших по торговому тракту людей. Ни один из них не был похож ни на её квартиранта, ни на отца Корнелиса.
"Неужели хозяин подшутить надо мной решил", — подумала женщина, возвращаясь в трактир.
— Не догнали?, — Сочувственно спросил трактирщик. — Не нужно было так быстро убегать. Я едва раскрыл рот, чтобы сказать, куда направлялись эти молодые люди, как вы уже оказались за дверями.
— Извините. Так, где мне их искать?
— У кого-то из них захромала лошадь. Рядом с моим заведением есть кузница. Ищите их там, если успеете застать.
На ходу выкрикивая слова благодарности, Грета побежала в указанном направлении. На неё уже начали глазеть люди, которых позабавила странная особа, мечущаяся между трактиром и дорогой. Стараясь не обращать внимания на шуточки в свой адрес, Грета приподняла подол платья и припустила в сторону кузницы. Кроме седовласого, заросшего густой бородой кузнеца, там никого не было.
— Добрый день! К вам только что подходили два человека, просили подковать коня. Вы, случайно, не знаете, куда они собирались ехать?
— Двое не подходили, — пробурчал кузнец, гремя какими-то железяками.
— Как же так…, — растерялась Грета, — трактирщик мне сказал, что они к вам должны были зайти.
— Ему по должности его положено уметь считать, — тем же тоном произнёс кузнец, не прерывая своего занятия, — видимо, из ума стал выживать старый Айвар, или зрение начало его подводить.
Из трёх человек, только двух и заметил.
— Почему трех?
— Уж, не знаю, дамочка!, — Язвительно ответил кузнец. — Но подъехали ко мне трое конных. Подкова у одной из лошадей разболталась. Пока я работу свою делал, они в трактир заходили.
— А был среди них такой, молодой, красивый…
— Я не девка, чтобы на них пялиться!
— Куда, хоть, они поехали? Вы не знаете?, — Жалобным голосом спросила Грета. — Помогите, пожалуйста! Мне очень нужно знать!
— Обидели они меня. — Вздохнул кузнец. — Крепко обидели.
— Не заплатили? Я могу вам возместить… Только скажите, куда они поехали?
— Не в том печаль… До Энгельбрука, спрашивают, подкова твоя продержится? Обидно такое слышать… Про мою работу никто худого слова никогда не сказал.
