— Я переживаю из-за всего. Из-за отца, из-за Бруну, из-за Клементину. Я даже переживаю из-за денег Анжелы.
Марта не спала и слышала, как появился Сезар. Часы показывали половину третьего ночи. Она слышала его крадущиеся шаги, шелест одежды. Он лёг, и до неё донёсся лёгкий запах незнакомых духов.
Идея проверить счета Анжелы всё больше и больше привлекала Энрики. Селести, которой он, конечно же, рассказал о денежных проблемах Анжелы, его поддержала.
— Я думаю, что можно обойтись и без банковских счетов. У неё же должны сохраниться банковские выписки. Анжела вряд ли их выбрасывала.
В очередной раз Энрики поразился простоте и логичности предлагаемого Селести решения.
— Не думаю, чтобы она держала их в кабинете.
Селести хлопнула в ладоши:
— Знаю! Они наверняка в тех ящиках, которые я отвезла из её квартиры в хранилище. Ты ещё не знаешь последней новости! Я, кажется, уговорила дону Марту сдать квартиру Анжелы Леде. На днях Леда должна переехать в свою новую, — Селести заколебалась, — или в свою старую квартиру. А вещи Анжелы я проверю сегодня же.
Энрики всё больше и больше гордился своей невестой. Потрясающая любовница, прекрасная мать, добрая подруга. Умна, выдержанна, спокойна. Он невольно позавидовал сам себе.
Селести вернулась нерадостная — выписок в вещах Анжелы не оказалось.
— Буду искать в кабинете или на тех дискетах, что хранятся в коробке под столом Одети.
Энрики отослал Одети получать новые компьютеры, её помощницу Веру отпустил пораньше. Селести отправила домой и его:
— Ты мне всё равно не поможешь. Жди меня дома.
...Удача улыбнулась Селести, и поздно вечером они сидели с Энрики, склонившись над компьютерными распечатками.
Огромные суммы, которые время от времени снимала со счетов Анжела, привели их в изумление: сто пятьдесят, триста, ещё раз сто пятьдесят тысяч долларов.
— Да у неё было целое состояние! — Энрики не мог удержаться от возгласа.
— А ты, случайно, не помнишь, когда взорвали Центр?
— Отлично помню, 15 июля. А почему тебя это интересует?
— Потому что в этот день Анжела сняла со счёта два миллиона долларов...
Наутро они сделали заявление в полицию и поехали в контору к Александру. Энрики горел желанием запросить банк о том счёте, на который Анжела переводила деньги. Этим счётом, несомненно, владел тот, кто взорвал Центр. Александр отмахнулся от брата: если нет постановления суда, то браться за это не имеет смысла. Александр увлечённо рассматривал столбцы цифр, пока не воскликнул:
— Перевод денег пятнадцатого июля — это полдела! Смотрите дальше. Она всё тратит и тратит крупные суммы денег. Регулярно с момента взрыва она снимает со счёта деньги. — Он обвёл взглядом Селести и Энрики.
— Я думаю, её шантажировали, — предположил Энрики.
— Я тоже так думаю, ещё я думаю, что Анжела ненавидит этих людей и у неё есть желание поквитаться с ними. Мне кажется, единственный способ узнать правду — съездить к Анжеле и поговорить с ней. — Александр поднял глаза на брата.
— Встречаться с ней лицом к лицу? — В голосе Энрики сквозило сомнение. — Мы ведь с Селести помогли арестовать её, и она ни за что не доверится мне.
— Если она поверит, что ты хочешь ей помочь, возможно, она и откроется тебе. Как я понимаю, ей сейчас помощь нужна. — Александр свернул распечатки. — Я считаю, ты должен навестить её. Это шанс, и его нельзя упускать.
— Только не ты и только не к Анжеле, — взмолилась Селести. — Это же не женщина, это — дьявол!
Энрики успокоил её: конечно, он не помчится к ней сломя голову. Но и он, и Александр, и Селести отлично понимали, что другого выхода у них нет.
Энрики приехал в тюрьму несколькими днями позже. Он долго ждал, прежде чем в комнату для свиданий ввели Анжелу. Сердце Энрики дрогнуло: исхудавшая, с кровоподтёками на лице, в грязной одежде.
Она не хотела, чтобы он видел её такую, вырывалась, закрывала лицо руками, требовала увести её. Но его тихий голос и фраза: «Я хочу помочь тебе» сломили её. Анжела кинулась к нему на шею и зарыдала:
— Энрики! Вытащи меня отсюда! Ради Бога. Я больше не могу!
Сердце Энрики разрывалось от жалости к ней, и он с трудом заговорил о деле. Анжела сразу насторожилась, глаза её блеснули зловещим огоньком.
