— А мне нельзя забывать, что я руковожу крупнейшим в городе торговым центром. — С шутливым вздохом Энрики поднялся с дивана и, повернувшись к детям, закричал: — Теперь побежали. Кто последний прибежит, тот слабак. Раз, два, три! Побежали! — И ватага с криком вылетела из комнаты.
Сезар подошел к окну и смотрел, как сын прощается с женой и детьми.
— Ты знаешь. Марта, Энрики прав, я ненавижу признавать свои ошибки.
Хоть мы и часто спорим с Энрики, тем не менее, я им... горжусь. И Александром тоже — я уверен, он сделает блестящую карьеру. — Толедо повернулся к жене и увидел, что слезы дрожат в ее глазах. — Гильерми?
— Да, у меня из головы не идет вчерашний день, этот кошмар. Я ненавижу себя за мою трусость, за то, что я опять дала ему денег. – Одна за другой слезу покатились по щекам женщины.
За долгие годы совместной жизни Сезар и Марта научились объясняться без слов. Каждый из них был потрясен появлением сына на открытии Центра, каждый из них знал о чувствах друг друга, но, научившись мужественно терпеть то, что невозможно изменить, они молчали и не терзали друг друга бесполезным перекатыванием слов.
Сезар прижал к себе плачущую жену. Но накопившееся отчаяние требовало выхода, и Сезар дал Марте выговориться.
— Ты знаешь, Клара больше всего боится приятелей Гильерми. Ведь он связан с бандитами... Через них он достает свою отраву. А то, что по вине Гильерми пережила вчера Рафаэла? Господи, не могу представить, что мой сын врывается к моей подруге и требует денег, угрожая оружием! Сезар, значит, у него есть и оружие... Господи за что нам такое наказание?
— Я и сам часто думаю об этом. Он ведь был у нас самый любимый ребенок. Младшему всегда достается больше любви, ласки, нежности, чем другим. – Сезар взял со столика фотографию красивого черноволосого юноши с выразительными синими глазами, опущенными густыми ресницами. — Почему он вырос таким, Марта? Почему он променял нас на эту гадость? Где мы сделали ошибку?
— Я не знаю...
И опять перед Сезаром поплыли картины двадцатилетней давности. Он весь напрягся, словно пытаясь увидеть в неясных сумерках прошлого отблески настоящего. Толедо помрачнел, морщины резко подчеркнули его далеко не молодой возраст. Марта подошла сзади и прижалась к широким плечам мужа в безотчетном желании спрятаться за ними, отгородиться от тягостных проблем. Но душевные силы Сезара были на исходе, он сам нуждался в поддержке.
— Всю жизнь я старался огородить свою семью от напастей и бед. И даже в тот вечер, когда я сдал полиции преступника, жестокого убийцу, мне казалось, что я защищаю тебя и детей от преступности, грязи, кошмара. Я всю жизнь думал о безопасности семьи — и никуда не мог спрятаться от страха, что этот человек когда-нибудь отомстит мне. И вот теперь мой сын стал во сто крат опаснее того преступника, которого я засадил в тюрьму двадцать лет назад.
— Не произноси этого слова — «тюрьма»... Гильерми одумается, мы еще раз попробуем уговорить его лечь в клинику. Ему ведь тяжело, очень тяжело. И кто поможет нашему мальчику кроме нас?
— У меня такое ощущение, что мы расстались с ним навсегда...
Дверь отворилась, порог комнаты переступил Энрики, а следом за ним с трудом вошел его младший брат.
Знаешь, я невольно поймал себя на мысли, что стал регулярно читать в прессе все, что касается проблем наркомании. — Энрики развалился в кресле и развернул свежую газету.
— Ты скоро станешь крупным специалистом. — Анжела уткнулась в компьютер. — Но прошу, не забудь, что ты еще и директор «Тропикал-тауэр шопинга», а в нем, как ни странно, существуют проблемы, которые я не могу решить без тебя. Хотя, конечно, понимаю, что Гильерми для вас сейчас наиважнейшая проблема. Как он, кстати?
— А никак. Вернулся, поплакал, попросил прощения.
Он уже почти месяц дома, и я вижу, как он мучается, в каком находится напряжении. Ему необходимо лечиться, а мы пока бессильны уговорить его обратиться в клинику.
— Может быть, не стоит паниковать? Возможно, Гильерми справится сам?
— Легко говорить «не стоит паниковать». Но в доме мои дети, жена, мать... Я покрываюсь потом, лишь представлю себе, что может выкинуть наркоман, жаждущий получить дозу. — Энрики взволнованно заходил по комнате.
