Никогда в жизни он не испытывал такого самозабвенного чувства — только он и она, только их страсть, всепоглощающая, стирающая все преграды. В Зальцбурге, в тот единственный день, что они провели вдвоем, им заново удалось пережить ту же страсть, тот же накал чувств.
Но размеренная семейная жизнь шаг за шагом, день за днем гасила этот накал. Сезар вспомнил, как добивался Лусии, как стремился любой ценой соединить с ней свою жизнь. И что же? Добившись Лусии, он неожиданно для себя стал обнаруживать в жизни зияющие пустоты. Ему не хватало привычной атмосферы дома, наполненной каждодневными хлопотами о благополучии семьи, проблемами сыновей, занятиями с внуками, доверительными беседами с Мартой. Он скучал по привычному жизненному укладу, по общим с Мартой и детьми заботам, общим радостям и горестям. Сезар любил Лусию, но, видно, одной любви, пусть самой страстной, для счастья оказалось мало.
Примерно так попытался он объяснить Лусии все, что творилось у него в душе. Но не только объяснить, Сезар хотел оправдаться. Он пытался еще раз шаг за шагом пройти вместе с Лусией весь их совместный путь и понять, где они споткнулись, где совершили роковую ошибку.
— Я не хочу, Лусия, чтобы все закончилось так. Я стольким пожертвовал ради тебя, ради жизни с тобой.
— Боюсь, Сезар, что не ради меня. Все твои жертвы были ради фантазии, которую ты когда-то, очень давно, не осмелился осуществить. Не я, а незаконченность действия двигала тобой.
Сезар пропускал мимо ушей резкий обвинительный тон Лусии, он давал ей выговориться, надеясь тем самым облегчить ее боль, а главное, они вместе рассуждали об их беде. Пусть боль, но у них все равно оставалось что-то общее.
— Нет, Лусия, — Сезар сжал виски, — никаких фантазий! Я искренне и страстно тебя любил! Мы расстались, и любовь к тебе превратилась в мечту. Ты всю жизнь была моей мечтой, Лусия.
— Была мечтой, а стала ночным кошмаром. Достойный итог… Нет-нет, я не ерничаю, просто мечта стала реальностью и потеряла свое очарование.
— Нет, Лусия, я сначала тоже так думал. Но посмотри на меня. Я, трезвый здравомыслящий человек, всю жизнь любил тебя. Не было дня, чтобы я не думал о тебе. И вот мы, наконец, вместе. И мы… расходимся.
— Да не меня ты любил, Сезар, ты любил мечту обо мне. Согласись, ты думал обо мне в трудные, нерадостные минуты? В такое время мы все склонны помечтать: что было бы, если бы… я женился на другой, жил бы в другом месте… Я была для тебя неким альтернативным вариантом, который ты время от времени рассматривал.
— Нет, опять нет, Лусия. Ты слишком все упрощаешь.
— А в жизни все просто, заметь. Это мы все усложняем, запутываем, чтобы казаться лучше, оправдаться перед собой или кем-нибудь еще.
Лусия замолчала. Сезар видел, что она на что-то пытается решиться. И не ошибся.
— Помнишь, в Зальцбурге ты спросил меня: хожу ли я к психоаналитику? Тогда я не ответила тебе, а теперь отвечу: да, я ходила к психоаналитику. И знаешь, что я пыталась выяснить? Почему всегда, всегда я расстаюсь с мужчинами? Теперь я спрашиваю тебя, Сезар: что во мне такого, что мужчины, которые нужны мне покидают меня? Помоги мне понять это.
Сезар задумался, Лусия застала его врасплох, ведь, что греха таить, все это время он самозабвенно анализировал собственные проблемы, а вот Лусия оставалась неодушевленным предметом, манекеном, который он переставлял с места на место, пытаясь определить ее в нужный угол. Но Лусия, живая, страдающая, стояла перед ним со слезами на глазах и тоже просила о помощи.
— Может быть, ты самодостаточна? А я, как и остальные мужчины, был в твоей жизни этим «Если бы я вышла замуж за Сезара?..»
— Если бы я вышла замуж за Сезара, это был бы мой единственный брак. Так я думала всю жизнь, но теперь я думаю иначе. Ты ведь оставил меня тогда не потому, что боялся потерять семью, положение в обществе, деньги. Нет! Ты просто всегда любил Марту. И у меня не было ни единого шанса.
Сезар молчал, не зная, что ответить Лусии, а врать ему не хотелось…
…Он остановился на перекрестке. «Налево пойдешь, направо пойдешь, прямо пойдешь», — вспомнил Сезар слова из детской сказки и задумался над выбором. Зажегся зеленый свет, и Сезар лихо повернул направо. К своему дому, своему единственному дому.
