Для него не прошло мимо, да и Марта подтверждала, что Жуниор и Тиффани по-детски непосредственно завидуют Гиминьи, его отношениям с матерью. И Энрики помимо своей воли чувствовал себя виноватым и старался искупить перед детьми разрушение пусть формальной, но все же семьи. Каждый вечер, возвращаясь из конторы, он обязательно заходил к ним в комнату, слушал их нехитрые рассказы о проведенном дне, об играх с Гиминьи, о событиях, происходивших в доме за время его отсутствия. Они становились всевидящими глазами и ушами дома. Энрики радовало, что дети, и особенно повзрослевший Жуниор, стараются быть ему друзьями, расспрашивают его о делах, замечают его настроение. А оно, как правило, было дурным в последнее время. Ведь Селести отвергает его!
Селести, Селести… Он мысленно представил себе, как гладит ее черные волосы, как раскалывает заколку, волосы густой патокой обволакивают тело. Вот он дотрагивается до ее нежного лица, гладит ее по нежному овалу, по плавному изгибу губ… Нет, ему никуда от нее не деться ни днем, ни ночь. Почему она отвергает его? Почему твердит, что для нее нет другого мужчины, кроме Гильерми? Он понимал ее, когда она избегала общения с ним, женатым мужчиной. Но теперь! Он, считай, свободен: развод оформляется, Вилма уехала и уже не вернется сюда! Он — свободный мужчина, он любит ее так, как не любил никого прежде, он готов ради нее на все! А она бежит от него, отталкивает его, уезжает из этого дома. В голове всплыли ее слова, сказанные в недавнем разговоре: «В тебе нет ничего, что бы меня привлекало! Не прикасайся ко мне! Не обнимай меня! Не ходи за мной!» Энрики напрягся: «Она же любит, любит меня! Она хочет всего, что так отвергает, — я это чувствую! Тогда почему все так плохо, почему она не хочет быть тут, рядом со мной?! Что-то происходит или произошло очень важное, но я не знаю что…» Энрики зажег свет и посмотрел на часы. Было половина четвертого утра. Он снова лег и стал думать о Селести, женщине, сводившей его с ума.
В конторе он каждый миг искал повода, чтобы вызвать к себе Селести, занять ее каким-нибудь важным делом, например, разобраться у него в столе, потом приготовить ему кофе… Но Селести выглядела чересчур озабоченной, выполняя бесконечные поручения Анжелы, потом к ней приехала закадычная подруга из Понта-Поры, некая Дарси. Энрики бросил равнодушный взгляд на эту пожилую усталую женщину — он не мог понять, что ее связывает с красавицей Селести. Сколько загадок! Энрики тяжело вздохнул. К вечеру Сезар поручил ему провести переговоры с заказчиком, а когда он усталый вернулся в контору и попросил приготовить кофе в кабинет с подносом вошла шустрая Дейзи. Энрики поинтересовался, где Селести.
— Она отпросилась у доны Анжелы. Сказала, что хочет перевезти некоторые вещи на новую квартиру.
Энрики быстро допил кофе и спустился к машине.
Он уверенно вел машину хорошо знакомой дорогой и остановился на привычном месте, нажал известный код, поднялся на этаж, остановился у знакомой двери и, надавив пальцем звонок, замер в ожидании. Дверь отворилась. Испуганная Селести сняла его палец со звонка и пропустила в дом. На Энрики обрушилась темнотища, и он, споткнувшись обо что-то, схватился за руку Селести.
Она не отдернула руку и ввела его в темную гостиную.
— Почему без света? — Энрики оглянулся по сторонам, ища взглядом выключатель.
— Как назло сразу две лампочки перегорели. Видно, что-то с напряжением происходит. — Селести отошла от Энрики подальше. — Зачем ты пришел?
— Думал, может, помощь нужна? Вещи разобрать, например. Или вот лампочку заменить. — Говоря, Энрики шаг за шагом приближался к Селести и, закончив говорить, остановился рядом с ней и попытался ее обнять.
— Не надо! Пожалуйста, прошу тебя, уйди. — Она отстранилась.
— За что ты меня наказываешь? Я всю ночь думал об этом и ничего не надумал. Может, ты мне объяснишь, что происходит? — Он с силой притянул ее к себе.
— Энрики! Пожалуйста, оставь меня в покое!
Он осторожно провел пальцем по ее щеке, подбородку, шее.
— Пожалуйста, не надо. У меня много дел.
Он расстегнул пуговицу на ее блузке.
