– Но ведь она была… – Он смущенно увяз в концовке предложения.
– Что она была, дружище? – спросил Калли.
– Она… была… – Как ни грустно, прибавить было нечего.
– Знаешь, бестелесность – штука не такая уж бестелесная, – сказал Коготь. – Ну и ’риемчики у них довольно сомнительные. Сам сколько раз ’о ’адался – даже вс’оминать стыдно.
– На дорогу домой она вам оставила, – сказала Ридра. – Но я возмещу.
– Да нет, я…
– Брось, капитан! Он заплатил и получил за свои деньги сполна. Разве не так, таможня?
От смущения он не смог ничего выговорить и только кивнул.
– Тогда проверьте, пожалуйста, индексы, – сказала Ридра. – Нам еще нужен Капрал и Навигатор-один.
Из автомата Ридра снова позвонила в управление Флота. Ага, есть взвод. И капрала порекомендовали.
– Отлично, – сказала Ридра и передала трубку таможеннику.
Он взял у штабного индексы и ввел в систему, чтобы проверить на интеграцию с данными Глаза, Уха и Носа. Показатели Капрала выглядели очень прилично.
– Похоже, талантливый координатор.
– Чересчур хороших ка’ралов не бывает. Особенно если взвод необстрелянный, – тряхнул гривой Коготь. – Этих салаг держать надо вот как.
– Должен удержать. Я такого высокого индекса совместимости уже сто лет не видел.
– На кой черт твоя совместимость! – рявкнул Калли. – Лучше скажи, как у него с озверимостью? Может при случае дать хороший поджопник?
Таможенник пожал плечами:
– Вес – двести семьдесят фунтов, а рост – всего пять футов девять дюймов. Под слоем жира любой толстяк, по-моему, тот еще тиран.
– Тогда ладно, – рассмеялся Калли.
– Куда ’оедем заделывать ’робоину? – спросил Коготь.
Ридра не поняла.
– За Навигатором-один.
– В Морг.
Рон нахмурился. Калли выглядел озадаченным. Разноцветные жучки опоясали его шею и снова разбежались по груди.
– Ты же понимаешь, что нам нужна девушка, которая…
– Все будет.
Они вышли из Бестелесного сектора, сели на монорельс, проехали над петляющими улицами транспортных районов, выбрались к космодрому. В черноте за окнами горели голубые сигнальные огни. Корабли взлетали белыми всполохами; отдаляясь, синели и совсем вдалеке превращались в ржавом воздухе в кроваво-красные точки.
Первые минут двадцать они под гудение рельсов еще перешучивались. От флуоресцентных ламп по лицам и коленям сидящих переливались зеленые пятна. Но постепенно боковое покачивание вагона сменилось ровной тягой, и пассажиры один за другим смолкли. Таможенник всю дорогу сидел тихо, пытаясь восстановить в памяти ее лицо, слова, тело, но воспоминания не давались. Словно вдруг возникла потребность что-то высказать, ты начал было говорить, а мысль ускользнула – и во рту пустота, утраченный текст о любви.
Когда они вышли на открытую платформу станции «Туле», пахну́л теплый ветер с востока. Рваные края облаков разошлись, обнажив луну цвета слоновой кости. На неровных краях платформы серебрились гранит и гравий. Красный городской смог остался за спиной. Перед ними на фоне изломанной ночи высился черный Морг.
Спустились по лестнице и бесшумно прошли по каменистому парку. В темноте сад воды и камней производил зловещее впечатление. Ни одного живого растения.
Когда приблизились ко входу, из темноты выступила массивная металлическая, ничем не освещенная дверь и несколько ступеней перед ней.
– Как войти? – спросил таможенник.
Ридра сняла с шеи капитанский жетон и приложила к небольшому диску. Что-то зажужжало, и дверь раздвинулась, словно рассеченная светом. Вслед за Ридрой все прошли внутрь.
Калли задрал голову к металлическим сводам:
– Да уж, транспортного мяса в этой морозилке хватит на сотню звезд со всеми их планетами.
– Здесь лежат и таможенники, – вставил Эпплби.
– А что, – простодушно поинтересовался Рон, – кто-то когда-то вызывал из сна таможенников?
– На кой? – хмыкнул Навигатор-два.
– Подобные случаи бывали, – сухо ответил таможенник.
– Только реже, чем транспортников, – добавила Ридра. – Сейчас таможенное обеспечение межзвездных перелетов превратилось в точную науку. А транспортная работа, гиперстатическая навигация, по-прежнему остается искусством. Да, конечно, лет через сто и она может превратиться в науку. Но пока людей, овладевших искусством, все-таки меньше, чем тех, кто освоил науку. Есть и влияние традиции. Транспортники привыкли, что их после смерти вызывают, привыкли работать бок о бок с живыми и мертвыми. Для таможни это все диковато. Так, нам к самоубийцам.
