Я чуть попозже расскажу о моих случайных соседях по палате, а сейчас о том, что я увидел в клубе, куда пригласил меня Фирсов.
Сначала на сцену вышел бодрый завклубом и объявил переполненному залу:
— Пока артисты готовятся, слово предоставляется бывшему комбату товарищу Фирсову.
Василий Яковлевич выхромал к микрофону и заговорил.
Надо сказать, он очень хорошо владел голосом, и это при его-то глухоте! Он вообще — волевой, выдержанный человек, каким я его и прежде знал…
И выступил он несколько неожиданно:
— Наш госпиталь находится по адресу: улица Ивана Соболева, двадцать пять. А все ли знают, кто такой Ваня Соболев? А я знал его лично.
И рассказал Фирсов о своем родном Уральском добровольческом танковом корпусе и о его герое — полном кавалере солдатского ордена Славы разведчике Иване Соболеве. О том, как уралмашевец ворвался в фашистский штаб, пристрелил четырех высших офицеров, забрал документы и скрылся. Рассказал о гибели Героя накануне Дня Победы… А исполнился тогда Ивану Соболеву двадцать один год…
— Но сегодня у нас встреча с артистами, — закончил Василий Яковлевич, — и так уж получилось, что я представлю вам гвардии рядового нашего корпуса Наума Львовича Комма, музыканта, артиста и композитора.
Комм вышел с красавцем аккордеоном. Виртуозно исполнил попурри из песен Дунаевского. Потом он аккомпанировал на рояле солисту оперного театра Владимиру Павловичу Смокотину и полюбившейся зрителям певице Ларисе Курочкиной.
После ужина в палате интенсивной терапии собрались все пятеро ее обитателей. Ну, двое-то никуда и не выходили, они не то что не ходячие, а даже не шевелящиеся. Их сестры и нянечки периодически переворачивают.
А из ходячих, конечно же, одним из соседей оказался Фирсов. Вторым ходячим был Иван Васильевич Кабанов. Вот Кабанов-то (кстати, тоже глуховатый человек, и аппарат у него слуховой тоже испорчен, и чинить — надо посылать в далекий Симферополь) и разобъяснил мне:
— Аккордеон этот Науму разведчики подарили, Боря Костин и Саша Старков. Наум до армии в консерватории учился, а кончил ее после войны. И песню певец-то пел, так музыку сам Комм сочинил, а слова — наш же доброволец Очеретин Вадим. Видишь, как получается: на весь госпиталь нас всего двое добровольцев из Уральского корпуса — Фирсов да я, и мы в одной палате оказались…
Потом-то, через много-много дней, узнал я все подробности о моих соседях по палате интенсивной терапии.
Тот же Кабанов, коренной уралец, попал в добровольческий корпус — стал разведчиком. Фирсов рассказывал, что по десять человек на одно место было желающих попасть на фронт в рядах Уральского корпуса. Ранило Кабанова двадцать третьего февраля сорок пятого года. Он стал инвалидом, но после госпиталя вернулся к себе на старую работу — железную дорогу. И здесь, на железной дороге, проработал еще сорок два года.
…Аркадий Федорович Мошонкин ушел на фронт в сорок первом, окончив три курса Свердловского индустриального института имени Кирова. Строитель, он и в армии стал офицером-строителем. Минировал дороги, возводил мосты и укрепления…
Весной сорок четвертого у местечка Липканы ему по локоть оторвало правую руку. Старшина Буйнов и сержант Чигирь доставили своего командира в медсанбат. Безрукий инвалид, Аркадий Федорович всю жизнь трудился, но недавно страшная беда обрушилась на него — после полостной операции он сделался недвижим. Через каждые пять часов медсестры и нянечки осторожно переворачивают его с одного бока на другой, иногда на спину.
Аркадий Федорович удивительно начитанный человек, он прямо сверхзнаток мемуарной литературы. Госпитальные умельцы смастерили ему фанерную держаловку для книги, и он даже сейчас умудряется читать.
…Валенька, Валюша. Валентин… Рякин Валентин Эрикович. Родился пятого ноября 1965 года. Он лежит на замысловатой специализированной кровати, щупленький и незаметный. Его переворачивают через каждые три часа, его кормят с ложечки, его умывают, ему включают магнитофон, ему читают газеты и журналы…
А сам он ничего не может — разрывная пуля исковеркала тело и жизнь девятнадцатилетнего уральского паренька.
