Василий III. Иван Грозный - страница 8

Конфликт между монархом и его могущественной знатью нарастал подспудно по мере усиления власти самодержца. Поводов для столкновений было достаточно. Но главной причиной раздора был вопрос о власти. Кто и кому будет подчиняться: князь думе или наоборот?

Установленные факты проливают свет на один из самых темных вопросов. Почему Иван III сместил Дмитрия Внука уже после его коронации и передал корону Василию?

Причины коренились, конечно же, не в симпатиях и антипатиях отца. Противники Софьи и греков сознавали, что передача новгородской короны Василию лишит их новгородских «дач». Московская знать вовсе не желала поступиться своими традиционными правами в пользу самодержца.

Иван III прибегнул к крайним мерам, когда осознал всю затруднительность своего положения. Споры о разделе новгородского наследства привели фактически к разрыву монарха с думой. Законный наследник Дмитрий Внук встал на сторону думы.

Дума могла рассчитывать на поддержку церкви, так как иерархи знали, с какой стороны исходит угроза церковным имуществам.

Великий князь достиг шестидесяти лет и недомогал. Его внуку исполнилось семнадцать. Он был в расцвете сил. Два великих князя обладали формально равными правами на трон. Но современники засвидетельствовали, что Дмитрий пользовался большей популярностью в народе, чем греки — Софья и ее сын.

Сложилась ситуация, в которой власть могла в любой момент выскользнуть из рук монарха. Иван III сам подготовил себе замену. Его противникам не надо было выбирать великого князя, короновать его и прочее. Дмитрий Внук был законно избран и коронован шапкой Мономаха. Он находился в стане врагов Ивана III. Им оставалось сделать небольшую передвижку.

В страхе за корону монарх отдал приказ о казни главных бояр.

В истории московского летописания надо отметить редкий случай, когда обличения по поводу трусости монарха попали на страницы официальной летописи.

Летопись составлялась в великокняжеской канцелярии при деятельном участии митрополичьей кафедры. По этой причине невозможно подозревать летописца в оппозиции к великокняжеской власти. Похвалы в адрес Ивана Молодого и резкие отзывы по поводу нерешительного поведения Ивана III были связаны, без сомнения, с династической борьбой в Русском государстве. Старшая тверская ветвь династии была законной наследницей престола. Софья, домогавшаяся трона для своего сына — удельного князя, заслуживала осуждения. Такой взгляд стал господствующим и официальным после 1497–1498 гг., когда люди из окружения «грекини» попали на эшафот, а сын Ивана Молодого был коронован великокняжеским венцом. Всего точнее отношение общества к Софье выразил все тот же ростовский летописец, закончивший отчет об «угорщине» едкими словами: «Тоя же зимы прииде великая княгиня Софья из бегов, бе ба бегали на Белоозеро от татар, а не гонял никто, и по которым странам (уездам. — Р.С.) ходили (через Ростов на Белоозеро. — Р.С.), тем пуще стало татар и от боярьских холопов, от кровопивцев крестьянскых». Автор официального московского свода 1497 г. списал эти слова из ростовского свода, нисколько не пытаясь смягчить их.

Московский свод 1497 г. лег в основу Софийской II летописи, автор которой пошел дальше своих предшественников в обличении Софьи и Ивана III, погубивших законную ветвь династии в лице Дмитрия Внука. Неофициальная поздняя летопись утверждала, будто великий князь дважды бегал от татар, первый раз из Коломны и второй — с Угры. В страхе государь приказал воеводам насильно препроводить наследника с границы в Москву. В отличие от струсившего отца Иван Молодой «мужество показал, брань приял от отца, и не еха от берега (с Оки. — Р.С.), а христьянства не выда». Победитель Ахмата окончательно превратился в «предателя христьянства». Книжник не только возлагал на Ивана III ответственность за бегство Софьи на Белоозеро, но и приписывал государю позорные планы. Послав «римлянку» с казной на север, государь якобы «мыслил»: «Будет Божие разгневание, царь (Ахмат. —