* * *
…Появились музыканты, Жора, Гера и Кеша и их выкормыш из местных, юноша Грелкин. Первые трое происходили из бигбэнда Эрика Норвежского, что возник в китайском порту, захваченном ныне ордами Мао Цзэдуна… Русские джазисты… устремились в объятия исторической родины… Эрика отправили адаптироваться за Полярный круг, а остальные, теряя американские ноты, попрятались… по местным кабакам.
Что касается Грелкина, то он… выказал таланты и был приобщен к тайнам запрещенного искусства. Увидев знакомых, Грелкин… стал угрюмо лицемерить: "Ах, какая большая лажа стряслась, чуваки! Генералиссимус-то наш на коду похилял, ах, какая лажа…"
"Надо сомкнуть ряды, Грелкин, – сказали друзья. – Хорошо бы потанцевать! Вон уж и наши чувишки подгребли… Слабай нам, Грелкин, чего-нибудь в стиле".
"Кочумай, чуваки, – сказал Грелкин. – Совесть у вас есть лабать, кирять, бирлять и сурлять в такой день? За такие штуки нас тут всех к утру расстреляют…"
– Невольно хочется пройтись в грустном танго, – подумал пьяной головой Филимон. – Эх, чего-нибудь бы напоследок угарного, зыбкого, увядающего…
Спиридон, Парамон и Евтихий уже танцевали. Нонна, Рита и Клара сдержанно извивались в объятиях мужской молодежи. Музыка стекала с губ танцоров, сначала "Утомленное солнце", потом "Кампарсита", затем уже и нагловатая "Мамба итальяно".
Танцы напоследок. Хей, мамба, мамба итальяно!»
– Дорогой ВП, добрый вечер.
ВП заложил книгу пальцем и поднял глаза. Перед ним стоял хозяин клуба. Как всегда – в блейзере, как всегда – в рубашечке батн-даун, как всегда – с моноклем в глазу. Он протянул руку, ВП пожал. Хозяин приветливо улыбнулся. ВП вежливо улыбнулся в ответ: Добрый вечер.
– Сигару?
– Спасибо. Не сейчас…
– Порадуете чем-нибудь новеньким?
– Есть тройка вещей… «Американская кириллица», «Редкие земли», «Москва-ква-ква»…
– Супер, старик! – Хозяин показывал, что он – в курсе, не лыком шит, не пальцем делан, а живет, так сказать, в струе актуального джаза. – И всё – в вашем новом сладостном стиле?
– Да-да… – рассеянно молвил ВП. – Есть еще «Москва ква-ква», но там… – он слегка запнулся, – там нужен саксофон…
– Ну, значит, «Москву» – в другой раз! – жизнерадостно осклабился хозяин и чуть приобнял ВП, слегка как бы разворачивая его к выходу.
Из глубины кулисы сцена выглядела красиво и загадочно. Там разгоралось сиреневое пламя подсветки. Зал приглушенно гудел. ВП отложил книгу и шагнул в мерцающий свет.
«Начну с Sentimental. Или Sentimental закончить? А начать с "Грустного бэби"…»
В луче прожектора радушно зияли разверстые недра рояля.
Хозяин, тихо улыбаясь, смотрел ему вслед, слегка разводя руками.
Аккорд.
