– Да как такое может произойти?
– А по-разному, доложу вам. Вы их убили, своих родителей. На свадьбе! До своего зачатия…
– Я своих родителей не убивал!
– Это – к примеру…
– Примеры лучше – на себе.
– Не проблема: на мне так на мне. Я, допустим, убил своих родителей. Я! Что из этого следует? Следует только то, что меня самого тоже не будет. Но не будет теперь, с момента убийства. Как только родители убиты, так только теперь, после этого, мне становится неоткуда взяться. Ну, значит, я тоже мгновенно исчезну. Но только в этот момент. Не раньше. Раньше все было нормально. А вот именно в момент наступления их смерти я тоже исчезаю. Без следа. Тут вам и риск: убивая, я тем самым вычеркнул из жизни себя. Без всяких парадоксов!
– Понятно. А кто же тогда их убил – ваших родителей-то?
– Убил я. До того, как они умерли, я существовал. Поэтому я мог – топором там, ножом… И тут же, с наступлением летального исхода, исчез. Поэтому когда родители уже трупы, то кто их все же убил – неизвестно. Словом, до их смерти – я убийца, а как только погибли, то кто убийца – неизвестно.
– То есть как так – неизвестно?
– Так! Да разве нам с вами вот в этом, в окружающем нас мире все известно? Нет, далеко не все! Кто, например, президента Кеннеди убил? Неизвестно! Да что там Кеннеди – в России ежегодно совершаются сотни, тысячи нераскрытых убийств. А что значит «нераскрытое убийство»? Это значит, что обнаружен труп со следами насильственной смерти, – значит, убийство, значит, жертву кто-то убил, но неизвестно – кто!
– Да, но при каждом нераскрытом убийстве мог быть очевидец. Его не было, допустим, но он мог быть, присутствовать, видеть убийцу!
– Да и тут то же самое! Это многократно проверялось, кстати. Первый опыт лет двадцать назад поставили. Еще в Советском Союзе, при коммунистах.
– У нас?! – отшатнулся Аверьянов, пораженный. – В Советском Союзе? На людях опыт ставили?!
– Да не на людях, на комсомольцах!
– На комсомольцах? А комсомольцы что, не люди, что ли, были?
– Да ведь на кошках же такой опыт не поставишь… – уклонился от прямого ответа Коптин.
– Я сам был в комсомоле… – несколько растерянно заявил Коля.
– И я был! – улыбнулся Сергей Ильич. – Но дело-то не в этом! Дело в том, что мы с вами от темы отошли, а время поджимает! Ну, в общем, смысл такой: для очевидцев и свидетелей убийство родителей убийцы выглядит простецки: подходит к жениху с невестой молодой оболтус с пистолетом в руке. Бах! Ба-бах! И вот, пожалуйста: жених убит, а невеста… Ну, этой сразу – контрольный в голову…
– Послушайте, вы, часом, не «того»? – перебил Коля. – Уж очень образно повествуете…
– А это так принято сейчас: смакуя подробности, вдаваясь в детали. Быстрее и прочнее материал схватывается. Проблема должна цеплять учащегося, завораживать… Сейчас в школе знаете, как арифметику учат? Задача: «Шесть семиклассников и семь шестиклассников разорвали пять завучей на двадцать три неравные половины…»
– Вы опять отвлеклись, по-моему, Сергей Ильич.
– Ну да, ну да… Вернемся на свадьбу. Убийца бесследно исчезает. Около свадебного стола остается только его одежда, оружие, документы…
– Не понял, – поморщившись, покачал головой Аверьянов. – Оружие и одежда остались; так как убитые их не рожали, их наличие не нарушает причинно-следственную связь. Но документы убийцы?! Его паспорт?
– Да. Паспорт вот он, лежит! Военный билет, права, диплом, удостоверение – все, что хотите, осталось на месте преступления. Причем документы, понятное дело, подлинные – хоть покупку в кредит оформляй на владельца.
– Отлично. Но документы выписаны-то на чье имя?
– Как – «на чье»? На имя убийцы. На имя сына убитой парочки.
– Но он же теперь не родится!
– А ну и что? Он не родится – причинность нарушена, а паспорту ему-то почему не «родиться»?
– То есть? – Николай ошарашенно мотнул головой. – Откуда взяться паспорту на имя человека, которого и не было?
– Как откуда? Откуда все паспорта-то берутся? Из паспортного отдела милиции, разумеется. В чем тут проблема-то? Хотите, вам менты на Буцефала паспорт выпишут, не хотите – на Александра Македонского… Только платите. – Коптин помолчал. – На самом деле тут бывает по-разному: иногда документы-оружие остаются на месте преступления, а иногда действительно исчезают. Но это уже пошли тонкости. Моя цель была – показать, что никакого парадокса нет, и объяснить вам, что человек, убивающий собственных родителей, крепко рискует, потому что, стреляя в них, он вычеркивает из жизни и себя. Автоматически и неизбежно. Они утянут его с собой из этого мира именно для того, грубо говоря, чтобы не допустить парадокс. Это, я надеюсь, понятно?
