Но выбирать не приходилось. Несмотря на крайнюю усталость, на чугунную тяжесть в ногах, ей придется дойти до конца. Сультат, правитель Петграда, желал ее видеть, и она не собиралась упускать такую возможность. Пролт сумеет доказать, что кое-чего стоит.
Мерр, заявившийся в Фебретри, уверял, что девушка нужна в столице. Она проявила поистине феноменальное понимание сути военной кампании, идущей под предводительством генерала Вайзеля. Сультат, задумавший создать союз против Фелька, нуждался в аналитических способностях девушки, в ее таланте предугадывать ход событий. Пролт как никто понимала историю войн… по крайней мере, теперь, когда ее учителя, мэтра Хонниса, уже не было в живых. Она великолепно разбиралась в тактике и стратегии сражений, которые произошли многие столетия назад. В решениях генерала Вайзеля девушка моментально распознала быструю и уверенную руку Дардаса Завоевателя. Сначала она воспринимала генерала как блестящего подражателя, достаточного тонкого и искусного, чтобы понять и впитать гениальные замыслы одного из самых победоносных полководцев Севера.
Однако мэтр Хоннис наставил ее на путь истинный. Подражатель? Вовсе нет. Вайзель являйся Дардасом. Поверить в это было трудно, почти невозможно. Не менее невероятным выглядело объяснение, предложенное Хоннисом, – то, что он назвал магией возрождения. По словам учителя, дух умершего Дардаса вос амии в теле фелькского аристократа по имени Вайзель.
Но Пролт сразу и безоговорочно поверила ему. Мастер Хоннис слыл человеком с дурным характером и колоссальным багажом знаний в своей области. Кроме того, он обладал определенными магическими способностями – правда, сознался в этом лишь на смертном одре, чем безмерно удивил свою ученицу.
А потом Сультат призвал ее в Петград. Девушка приехала, прихватив с собой Ксинка. Едва они успели разместиться на новой квартире, как поступил приказ явиться пред светлые очи правителя. И снова она была вынуждена подчиниться. Сультат поручил девушке разработать план сражения, которое бы остановило победоносное наступление фелькской армии. И тогда Пролт, обратившись к событиям двухсотпятидесятилетней давности, предложила использовать опыт битвы на Торранских равнинах, в которой Дардас одержал одну из своих самых блистательных побед. Это давало возможность устроить хитрую ловушку, в которую, по ее мнению, и должен был попасться Вайзель-Дардас. Это могло сработать.
И вот сейчас она стояла, беспомощно привалившись к стене башни. Ноги – будто налитые железом – отказывались повиноваться. Сил больше не осталось… Их сожрал этот идиотский подъем на вершину нелепой башни. Пролт явственно поняла, что больше не в силах карабкаться вверх… это просто выше человеческих возможностей. Кажется ей или действительно воздух здесь, на большой высоте, стал разреженным? Ее легкие разрывались от боли, сердце бешено колотилось в груди. Того и гляди подогнутся колени и она со всего размаху грохнется об пол. Закрыв глаза, девушка бессильно ткнулась лбом в холодную каменную стену. Пожалуй, визит к Сультату придется отложить…
– Красавица моя?
Ресницы ее дрогнули. Пролт снова почувствовала, как в ней поднимается раздражение. Этим ласковым прозвищем Ксинк называл ее давным-давно, пока их отношения еще не испортились бесповоротно. О боги, как горько оказалось узнать, что этот красавчик, блестящий студент шестой ступени Университета, ее возлюбленный – всего лишь орудие в руках Хонниса! Преподаватель военной истории специально подослал к ней Ксинка, а она – беспечная и неопытная дурочка – сразу и бесповоротно в него влюбилась. И все это ради того, чтобы привязать Пролт к занятию одним-единственным вопросом – анализом военной кампании Фелька. И она попалась: плюнула на все прочие лекции, дни напролет проводила, изучая схемы фелькских передвижений. Зато ночи были отданы горячо любимому Ксинку и тому непередаваемому сексуальному наслаждению, которое он ей дарил. Как ни странно, узнав обо всем, увидев возлюбленного в новом, куда как невыгодном свете, Пролт не охладела к нему. А юноша утверждал, что искренне и бескорыстно полюбил ее.
