— Чего тебе от меня надо? Вот сейчас и мне на горло наступят, потребуют отдать остаток налога марзпану…
Во двор вошел старшина Бакур, пожилой, пышущий здоровьем мужчина с толстыми усами, широким лбом и пронизывающими глазами.
— Бакур! Старшина! Помоги! — задыхаясь, возопил эконом. — Пошли скорей человека к марзпану…
Лицо Бакура приняло озабоченное выражение. В душе он был согласен с экономом: беззаконие при сборе дани могло распространиться и на крестьян, а этим был бы поставлен под угрозу остаток налога, причитающегося марзпану. За это отвечал головой он как старшина. Ему необходимо было вмешаться. Но он колебался, выжидая.
А во дворе монастыря происходило нечто омерзительное. Настоятель цеплялся за выволакиваемые мешки, пытаясь приостановить грабеж. Он отталкивал воинов, которые, взломав дверь еще одной кладовой, начали выносить новые кожаные бурдюки с маслом, сыром и солониной, копченое мясо и нанизанные на нитку сушеные фрукты. Эконом содрогнулся, мячиком подкатился к бурдюкам и крикнул монахам:
— Не давайте проклятым, отбирайте обратно!
Монахи — и старые и молодые — кинулись ему на помощь. Они так толкались, так рвали из рук воинов припасы, словно боролись за свою жизнь. Точно первобытные люди выбежали из пещер и дерутся из-за дичи Звериные инстинкты проснулись у обеих сторон. Защищая свои запасы, настоятель уже не помнил о своем сане: растрепанный, в разорванной рясе, со сверкающими алчностью глазами, он метался по двору, хватаясь за мешки. Но вот воины отогнали его и, вытащив припасы, сложили посреди двора. Тогда настоятель с неожиданной, невероятной силой боднул одного из воинов головой в живот, прорвал цепь и, набросившись на груду припасов, обхватил большой тяжелый кожаный мешок. Переваливаясь по-медвежьи с ноги на ногу, он потащил его обратно к двери кладовой. Воины кинулись за ним и вцепились в мешок. Началась потасовка, каждая сторона тащила мешок к себе. Обливаясь потом, со вздувшимися на шее жилами, настоятель напрягал все силы, чтобы не выпустить мешок из рук. Ряса его разорвалась, обнажилась косматая грудь. От бешенства он рычал, как зверь, задыхался.
Сборщик дани, разъяренный сопротивлением монахов, сделал знак начальнику отряда, который молча, с недоброй улыбкой смотрел на все происходившее. Тот выхватил свой меч и, подойдя к настоятелю, кольнул его острием в плечо. Настоятель ничего не почувствовал. Перс снова нанес удар. Настоятель упал, на четвереньках подполз к двери кладовой и схватился рукой за новый мешок, который выносили из кладовой. Третий удар — уже в голову — заставил его выпустить мешок и растянуться на земле.
Монахи отступили, подняли настоятеля и унесли его в монастырь. Собрав в одну кучу отобранные припасы и зерно, персидские воины разожгли костер, вынесли медные котлы и начали готовить себе обед.
Сборщик дани на глаз подсчитывал собранное. Подойдя к своему коню, он снял привязанные к седлу дощечки, на которых ножом нанесены были какие-то черточки, затем подозвал начальника отряда и предложил вполголоса:
— Приступим к деревне…
— Подождем, пока подойдут наши… — возразил тот, почуяв какую то опасность при виде мрачных лиц крестьян.
— Да, могут взбеситься, собаки!.. — пробормотал сборщик, искоса бросив злобный взгляд на крестьян. Он сел на ближайшую могильную плиту и начал наносить новые знаки на свои дощечки.
Старшина решил, что настало удобное время для беседы. С ним вместе подошел к сборщику и старик, направлявшийся к марзпану.
— Почему не по закону берете? — проговорил Бакур, обращаясь к сборщику. — Столько по закону не полагается. Это ведь страна марзпана!
Сборщик взглянул на него и, ничего не ответив, снова углубился в свои расчеты. Старшина повторил сказанное, но сборщик молча встал и начал всматриваться в дорогу, по которой приехал На вершине холма показался отряд. Его-то он поджидал.
Оскорбленный Бакур молча отошел. За ним также молча последовал и старик.
— Этак они и село выпотрошат и марзпану ничего не оставят… Пойду потороплю нашего сборщика!
Отряд подошел и остановился перед монастырем. Воины были в кувшинообразных головных уборах. Грузный чернолицый командир спешился и, войдя во двор, остановился перед сборщиком:
