Вошел Нерсик. Он был взволнован и печален.
— Подойди ко мне! — ласково позвала его Парандзем. Но Нерсик, как бы не слыша, отошел к окну и стал около Азвик, схватив ее за руку.
— Кто тебя обидел? — тихо спросила Дзвик.
— В Персию хочет нас взять! — воскликнул Нерсик дрожащим от слез голосом. — Что мне там делать?
— В Персию? — простонала Парандзем. — Он уже и вам сказал это?
— Не хочу я ехать! Не поеду! — расплакался Нерсик.
— Ну вот, поглядите-ка!.. — произнесла Дзвик, с укоризной глядя на Парандзем.
— Теперь он и детей мне не оставит! — с волнением и тревогой воскликнула Парандзем и обратилась к Нерсику: — Поди ко мне, не бойся! Ты еще не едешь…
— Я не боюсь! Но когда он начинает говорить, меня в дрожь бросает… Никуда я без тебя не поеду!
— И не поедешь!.. Не плачь, эхе… Разве к позволю увезти тебя?
— А он говорит — мы непременно, непременно должны ехать…
За дверью послышался шум, гул голосов и гневный возглас Бабика:
— Вон с глаз моих, червь несчастный Не то голову тебе снесу!
Дзвик выбежала.
— Что случилось, Бабик? Войди!.. — уговорила она юношу и, ласково взяв его за руку, ввела в покои.
Следом за ними вошел молодой человек в персидском одеянии, толстогубый, с иссиня-пунцовыми вздутыми щеками. Быстро переводя глаза с Парандзем на Бабика, он, видимо, ждал, чтоб Бабик успокоился.
— Сказано тебе, убирайся! Я не пойду! — крикнул Бабик. Молодой человек обратился к Парандзем:
— Госпожа, государь марзпан повелел ему в два месяца закончить изучение персидского языка. А он не идет на урок… — Он говорил по-персидски.
— Почему именно в два месяца? — переспросила Парандзем по-армянски.
— Ведь они в Персию едут, — ответил юноша опять-таки по-персидски.
— В два месяца изучить персидский! Когда же изучать армянский?! — возмутился Бабик.
Наставник презрительно ухмыльнулся:
— Вы персам должны служить. К чему вам армянский язык? Бабик так толкнул его ногой, что тот ударился головой о стену. Дрожа от злобы, глубоко оскорбленный наставник обратился к Парандзем:
— За что он меня бьет? Что я такого сказал? Ведь скоро вы все станете персами! — уже с явным намерением уязвить настаивал он.
— Вон отсюда! — вздрогнув, крикнула Парандзем. — И чтоб ты не смел ходить к моим детям!
Что-то бормоча себе под нос, наставник направился к выходу.
— Ну-ка, постой! — гневно приказала госпожа. Тот остановился.
— Не смей ворчать, когда находишься у меня в покоях! Понял?!
Тот не ответил.
— Не смей ворчать, когда находишься у меня в покоях! — повторила госпожа. — Понял? Отвечай!
— Понял, — пробормотал наставник по-персидски.
— Отвечай по-армянски, негодяй! — прикрикнула Парандзем. Наставник злобно взглянул на нее и ответил вновь по-персидски:
— Я не армянин, я перс.
Дзвик подбежала, чтоб вышвырнуть его вон, но Парзндзем остановила ее и обратилась к молодому человеку:
— Ты даже не перс. Раб — не перс!.. Раб всегда остается пресмыкающимся гадом. Теперь уходи!..
Наставник удалился, кусая губы.
Бабик и Нерсик вышли. Парандзем металась по комнате. Она почувствовала, что в присутствии детей не следовало заходить так далеко и выдавать свои взаимоотношения с супругом. Но то, что Васак так открыто уединился с Вараздухт, вывело ее из себя. Она не могла не дать выхода своему возмущению.
— У меня он отнимает детей, у детей отнимает родной язык — сквозь рыдания повторяла оскорбленная женщина. — Много отнял он у меня, но я прощала… Лишь бы детей мне оставил!
Внезапно ворвался Васак. Он побледнел от ярости и тяжело дышал. В такие минуты он бывал страшен. Следом за ним показался персидский наставник. Но он только переступил порог и остановился у занавеса, боясь встречи с госпожой. Васак глянул на Дзвик и приказал:
— Позови Бабика и Нерсика!
Дзвик вышла. Васак молча расхаживал по комнате, ни разу не взглянув на Парандзем. Но и Парандзем на него не смотрела. Вошли Бабик и Нерсик. Сверкая глазами, Васак приказал:
— Сейчас же ступайте на урок персидского языка! И отныне не сметь говорить по-армянски! Будете говорить только по-персидски. Поняли?
Мальчики молчали.
— Кому я говорю?? — прикрикнул Васак.
— Я армянского не оставлю! — упрямо заявил Бабик, исподлобья глядя на отца. В эту минуту мальчик был очень на него похож.
