Для двадцатипятилетнего Дителя Крона было очень лестно внимание такого человека, как герр Зиглер. Один из опытнейших следователей, серьезный, бывалый мужик, и вообще, что называется, хороший парень! Искренний, что теперь редко встречается. С Дителем следователь говорил откровенно. И не скрывал того, что это дело пугает его: как само по себе, так и возможные последствия. На таком деле можно здорово погореть. Ходом расследования уже интересуется Гестапо. И хорошо, если эти преступления — работа серийного убийцы. То есть, плохо, конечно, поймать серийного очень трудно. Но все же — хорошо, если это просто серийный убийца. Гораздо страшнее, если это идеологическое преступление. Ведь Гестапо уже начало интересоваться процессом следствия. А вдруг, кто-то не просто так убивает солдат и офицеров Рейха, в том числе и будущих? Вдруг, кто-то таким путем пытается ослабить армию?
Дителю было очень жаль герра Зиглера. Достойный послужной список, до пенсии совсем недолго, и вот — не повезло, такое досталось сложное расследование. А ведь у него семья на иждевении: мать, незамужняя сестра и жена, которую герр Зиглер обожал, на которой он так поздно смог жениться, потому что у него долго не было средств и достойного жилья… А она, фрау Гертруда Зиглер, его ждала. И дождалась. А ведь она была красавица! Герр Зиглер, когда о ней рассказывал, у него всегда слезы умиления выступали. Он показывал фотографию молодой Гертруды: и правда ведь красавица! Дочки в нее пошли. У него четыре дочки. И все красавицы. Статные, румяные, синеглазые, с толстыми золотыми косами и с ямочками на щеках. Дитель видел их, они по-очереди приходили к отцу в обеденный перерыв, приносили еду в маленьких кастрюльках и судочках. Жена заботилась, чтобы в обед герр Зиглер ел домашнее. Хорошая, правильная жена. Наверное, и дочки когда-нибудь станут такими же замечательными женами. Когда повзрослеют. Сейчас старшей из них девятнадцать, она только начала работать машинисткой, зарабатывает немного, младшей — четырнадцать, она учится в школе. Герр Зиглер называет всех их «мои девочки» — и мать, и сестру, и жену, и дочек, все они «его девочки», и все они зависят от него, и так важно, чтобы с герром Зиглером не случилось никаких неприятностей.
Дитель Крон прежде просто вскрывал трупы, писал отчеты, и старался поскорее забыть. А вот над этим делом ломал голову, даже вечерами, лежа в постели, все думал о загадочных убийствах. Жертвы одного типа, так что в принципе похоже на почерк серийного убийцы. И одежда на всех жертвах была в беспорядке: пуговицы застегнуты криво, все как-то перекручено, плохо одернуто, словно убитый в спешке одевался и не успел как следует оправиться — или его одевали. Но следов сексуального насилия или пыток на телах не обнаружили. А серийные убийцы обычно не просто так убивают, а что-нибудь еще со своими жертвами творят. Хотя бываю и такие, которые просто душат.
Тот, кто убивал этих парней, просто наносил многочисленные раны в шею. И еще он умудрялся каким-то образом обескровить тела. У всех семнадцати жертв кожа была бледная, почти серая, и сухая, как бумага, сосуды изнутри сплющены, так что даже мышечная масса уменьшилась в объеме, и лица с заострившимися чертами — как у мумий. Интересно, что на одежде крови или не было вовсе, или — немного в районе воротника. Значит, из все же раздевали перед убийством. А потом одевали опять. Зачем? Не проще ли бросить обнаженный труп, не возиться с одеждой?
Когда появились первые трупы, Дитель Крон недоумевал, советовался с коллегами, но никто не мог понять, как же убийца умудрялся так их обескровливать. И зачем.
Сначала Дитель думал, что жертв подвешивали вниз головой, затем перерезали им горло и кровь просто выливалась: так правоверные иудеи очищают от крови мясо убитых животных, чтобы сделать его кошерным. Герр Зиглер, ухватился было за «еврейский след», но быстро остыл: евреев в Дрездене не осталось. Возможно, эта версия подошла бы несколькими годами раньше, и никто не стал бы требовать серьезного расследования, предпочтя аппетитный для газетчиков сюжет: мстительные евреи приносят в жертву молодых немцев. Но на нынешнем этапе это было уже не нужно. Теперь все хотели серьезного расследования. Хотели правды о том, кто же убивает военных. Тем более, что герр Зиглер был совершенно убежден: среди иудейских традиций не числится такого рода кровавых жертвоприношений. Он был человек начитанный, Дитель ему верил.
