— Детская психика более податлива. С ними будет меньше проблем. Взрослые девушки будут задавать всякие вопросы. Сбежать попытаются. Сопротивляться будут. В общем, с взрослыми проблемы неизбежны. С детьми их будет во много раз меньше. Достаточно извлечь их из лагеря и поместить в сносные условия.
— Мне кажется, одним из требований к человеческому материалу, в данной ситуации — к этим детям, должна быть их внешняя привлекательность, — сказал Отто фон Шлипфен. — Я-то полагаю, вампиру все равно, чью кровь сосать. Но во всех источниках указано, что при наличии выбора, они предпочитают самых молодых и самых красивых. Хотя если выбора нет, они убивают целые семьи и целые деревни. Однако начинают с молодых и привлекательных, а за стариков принимаются, когда все молодые уже мертвы.
— Вампиры — эстеты. Будьте осторожны, фрау Магда! — улыбнулся Август фон Шлипфен.
— Я полагаю, тут дело не только в эстетизме, но еще и в особой энергетической ценности молодой крови, — задумчиво протянул Отто. — Колдуны-чернокнижники в своих ритуалах тоже предпочитают использовать молодых жертв. Молодая кровь более ценна для темных сил. Однако вампирам действительно нравятся красивые человеческие существа. Это неоспоримый факт.
— Нам всем следует быть осторожными, не только нашей красавице Магде, но всем остальным, — заметил доктор Гисслер. — Эксперимент обещает быть опасным. Если вообще что-нибудь получится. Но нужно быть готовыми. Чтобы самим защититься от вампиров, нам придется носить серебряные цепочки на шее, а так же на поясе, на запястьях и на щиколотках. И поставить на окна всех жилых помещений серебряные решетки. А на двери — надежные замки.
— Дорогой эксперимент! — буркнул Август фон Шлипфен.
— Нам выделили средства, — гордо улыбнулся Отто фон Шлипфен.
— Но и спрос с нас будет… Какие еще требования к человеческому материалу, доктор Гисслер? — мрачно переспросил Август фон Шлипфен. — Я сам планирую заняться этим.
— Мне кажется, следует исключить попадание в число подопытных детей еврейской национальности, — сказал Отто, задумчиво постукивая по губам карандашом. — Если эксперимент увенчается успехом, некоторые из подопытных станут пищей для наших добровольцев.
— Понимаю, — серьезно кивнул Август фон Шлипфен. — Мы не можем допустить, чтобы солдаты СС пили нечистую кровь.
— Забавно звучит! «Пища для наших добровольцев», — рассмеялась Магда.
Но на этот раз Август фон Шлипфен ответил ей строгим взглядом:
— Фрау Магда, это серьезный вопрос! Расовая чистота солдат и офицеров СС должна быть вне подозрений! Родословная солдат — на предмет родства с евреями и прочими расово неполноценными — проверяется с 1800 года! А родословная офицеров — с 1750 года! Столь же строгой проверке подвергаются их невесты. Вы не слышали, как генерал… Не буду называть его имени — вы знаете его не хуже, чем я — лишился звания и регалий? В роду у его супруги обнаружились евреи! Причем даже не в восемнадцатом, а в начале семнадцатого века. И, хотя она носила одну из самых благородных фамилий Германии — с приставкой «фон», разумеется! — генералу было предложено немедленно развестись. Это был человек немолодой, он прожил с супругой больше тридцати лет. В общем, отказался. И вынужден был расстаться с мундиром. Естественно, их сыновья были немедленно исключены из рядов СС. Если наш эксперимент увенчается успехом — наверняка будет принят новый расовый закон, в отношении, так сказать, доноров.
Магда презрительно улыбнулась и снова закурила. А потом с деланной ленцой в голосе обратилась к доктору Гисслеру:
— Доктор, значит, ваш правнук не подходит в качестве материала для эксперимента?
Все трое присутствовавших мужчин — профессор, полковник и Конрад — онемели от такой дерзости.
Но доктор Гисслер оставался спокойным:
— Нет, Магда, вы же прекрасно знаете, что его отец был евреем. Но если вас интересует, отдал бы я собственного правнука на корм вампирам ради нашего эксперимента, то знайте: отдал бы. Потому что наш эксперимент — на благо Германии. А ради блага Германии я готов пожертвовать всеми своими близкими.
