Хотя нет, не так сразу. Для начала я поработала два дня официанткой (переколотила всю посуду, да еще и штраф заплатила) и неделю рекламным агентом (бесперспективное занятие).
Продавец-консультант, была самой долгой работой, на которой я продержалась. Целых два месяца и двадцать один день!
— Отлично! У них будет повод побыстрее отделаться от тебя. — Вернула меня в реальность Лерка.
— Похоже, ты права, мне придется вновь обратиться к ним, объявлениям в газетах я не доверяю.
— Особенно после того раза, когда ты отправилась на собеседование по объявлению: «Требуются девушки, старше 18 лет для творческой работы…»
Договорить, она так и не смогла. Зашлась в новом приступе смеха.
О том случае я даже вспоминать не хочу.
Наконец, Лерка отсмеялась и патетически воскликнула:
— Ну что же делать мне с тобой, горе ты мое, луковое!
— Слушай, Лер, а тебе сегодня никуда ненадобно?
— Выгоняешь?
— Ага. Не обижайся, но мне надо побыть одной, обдумать сложившуюся ситуацию, принять решение.
— Все ясно. Только пообещай мне кое-что. — Выражение ее лица сменилось. Вот она сидела веселая, со светящимися озорным блеском, карими глазами, а вот уже ей не до смеха.
— Если только твое прошение будет разумным.
— Не смей больше пить! Тем более одна!
— Хорошо, — как можно серьезнее ответила я.
— Чудненько, тогда я побежала, — кивнула подруга, вскакивая с табурета. — Да, вот еще что. Почему бы тебе ни завести там, собачку или кошечку? А то живешь одна. С домашним животным все-таки повеселее будет.
— Собачку или кошечку, — фыркнула я. — Мне б себя прокормить, а ты про питомцев.
Последнее высказывание осталось без ответа: дорогая подруга покинула мое скромное общество.
Одиночество.
Это все, что у меня теперь есть. Чувство, преследующее день от дня, ночь за ночью. От него не убежать, не спрятаться. Оно гложет, разъедает изнутри. Своими скользкими щупальцами оплетает сердце, проникает в душу. Тебе хочется плакать, но ты не можешь. Тебе хочется кричать, но лишь хрипящие звуки вырываются из горла.
Я тряхнула головой, чтобы помочь себе избавиться от ужасного чувства пустоты — одиночества.
Не получилось.
Взгляд скользнул по бутылке: на донышке оставалось немного темно-янтарной жидкости.
«Ты обещала Лере» — напомнила я себе.
Пойти, что ли прогуляться? Неплохая идея, между прочим. Особенно если учесть, что в холодильнике пусто. Но для начала надо сделать кое-что еще.
Я взяла трубку и набрала такой знакомый и до боли ненавистный номер. Каждый раз, когда я звоню по нему, мне кажется, что я теряю частичку самой себя. Каждый раз я повторяю себе, что это в последний раз, что мне не придется больше звонить.
— Слушаю, — раздался хриплый голос на том конце провода.
— Анатолий?
Молчание.
— Приезжай, пожалуйста. У меня для тебя кое-что есть.
— Саша, детка, ты? Не узнал, богатой будешь, — хохотнул он. — Через час буду.
Я стала ждать. Казалось, это самый длительный час в моей жизни.
Наконец, раздался звонок. Я поспешила открыть входную дверь. В прихожую вошел мужчина старше средних лет в старом потрепанном клетчатом костюме, с тросточкой и в кепке, из-под которой на меня уставились два глаза-буравчика.
Знакомитесь, это Анатолий — барыга и скользкий тип. Надо, сказать один из самых лучших и удачливых в Области. Любит выпить, о чем свидетельствовал его опухшее лицо и вопрос:
— Нальешь, старому другу?
— Разве что воды из-под крана. — Что-то в последние дни ко мне зачастили так называемые «старые друзья».
— Не хами старику, девочка.
— Извини, — вздохнула я.
— Что, ребятушки заглядывали?
— Заглядывали, — не стала спорить я и, усмехнулась. — Куда ж без них, родимых.
— Забавный ты человек, Саша. Ну да ладно, перейдем к делу. Показывай. — Он потер, в предвкушении, свои морщинистые руки.
— Вот. — Я передала ему небольшой медальон на золотой цепочке, доставшийся мне от дедушки.
— С гравировочкой, восемнадцатый век. — Он причмокнул от удовольствия, после чего назвал сумму.
— Совсем нюх потерял на старости лет?! Это раритет!
— А чего ты хотела за такой короткий срок? Ведь эту вещицу, во-первых, надо отдать на оценку, во-вторых, собрать о ней сведения, не числится ли она, как краденная в базах данных, если да, то принять дополнительные меры осторожности, в-третьих, найти покупателя. Я рискую, а мой риск дорого стоит. Это только тебе, из уважения к твоему покойному отцу, я делаю исключение.
