– И что же? – холодно спросила Мария Антуанетта. – Против дуэлей существуют строгие законы, и дуэлянты, без сомнения, окажутся в тюрьме.
– Там окажется только один из них или вовсе никто, ибо они будут стреляться через платок, государыня… Я слышала, причиной ссоры стало оскорбление третьей степени, а поскольку здесь замешана я, то есть женщина, то примирение невозможно. Только ваше вмешательство может их остановить… Подумайте, мадам: один из них – адмирал флота, помощник самого Сюффрена, а второй – знатнейший вельможа, граф де Водрейль!
Щеки королевы чуть заметно покраснели. Упоминание последнего имени – имени человека, с которым ее связывала некогда столь пылкая страсть, – вероятно, подействовало больше.
– Я? Вы не в себе, сударыня. Остановить их не в моих силах.
– В ваших, мадам, поверьте! Стоит только написать два письма об аресте и дать мне отряд гвардейцев, как я сама помчусь в Венсенн и остановлю их. Умоляю вас, сделайте это!
– Арестовать таких людей? Да это же будет скандал!
– Вы арестуете их ненадолго. Через неделю или две их можно будет отпустить…
– И отправить проветриться в провинцию! – гневно добавила королева. – Небольшая ссылка им не помешает.
– Как будет угодно вашему величеству.
– Именно об этом я и попрошу короля.
Мария Антуанетта присела к столу, положив перед собой два уже заполненных приказа об аресте. На каждом стояла подпись сюринтенданта финансов Жака Неккера. Пустым оставалось только то место, куда надо было вписать имя, и королева сделала это. На полях я заметила приписку, сделанную четким почерком: «Незамедлительно удовлетворить просьбу принцессы д'Энен. Мария Антуанетта».
Чувствуя невыразимое облегчение, я поцеловала королеве руку. Во избежание слишком большой огласки графа и адмирала надлежало заключить не в Бастилию, а в Венсеннский замок.
– Не думайте, принцесса, что я забыла о вашем участии в этом скверном деле. Все случилось из-за вас, и я разгневана!
– Ваше величество, я сегодня же оставлю свои обязанности статс-дамы, – сказала я кротко, уверенная, что теперь и думать нечего о столь высокой должности.
Мария Антуанетта не сдержала улыбки, и у меня отлегло от сердца.
– Я разгневана не настолько, чтобы удалять вас из своего окружения. Вы останетесь статс-дамой, принцесса.
– Благодарю вас, ваше величество.
– Но, – добавила она холодно, – будет лучше, если вы какое-то время поживете в Париже и не будете показываться в Версале. Я думаю, месяца вполне достаточно.
Она прикоснулась к шелковой веревке звонка и, позвав офицера, приказала ему дать своих гвардейцев для сопровождения принцессы д'Энен.
В эту минуту часы на камине пробили полдень.
Я вскочила в седло и сделала это по-мужски, не заботясь о том, что открываю офицерам слишком много нижних юбок. Дай Бог доскакать до Венсеннского леса за три часа… Чтобы не проезжать через многолюдный Париж и, чего доброго, не застрять в толчее, ибо день был праздничный, мы по мере возможности объезжали столицу стороной. Вокруг было бело, как в сказке; мороз яростно щипал щеки, и я думала, что, если мне удастся не заболеть после такой прогулки, это будет настоящее чудо.
Сена была покрыта льдом и замерзла, кажется, до самого дна. В районе Иври-сюр-Сен мы переправились через реку, причем ни одна лошадь не поскользнулась и не сломала ногу.
– Сударыня! – окликнул меня офицер.
– Что такое?
– В каком именно месте они намереваются стреляться?
– На опушке Меньших Братьев, – отвечала я и, поскольку солнце уже предательски клонилось к закату, предложила пришпорить лошадей.
Скачка по лесу в полный карьер была особенно невыносимой. Тучи искристого холодного снега, сбиваемые лошадями с веток, сыпались мне на голову и, растаяв, пробирались за меховой ворот. Лошади вязли в сугробах. Зима была такая, что я не узнавала Францию. Подобные холода, по моему мнению, были достойны разве что Швеции или России.
Я первая увидела опушку, а на ней – нескольких людей и закричала что было силы:
– Скорее, умоляю вас! Скорее! Арестуйте их!
Я с отчаянием видела, как противники, еще не заметив нас, расходились в разные стороны. На фоне темных плащей ярко выделялись белые платки. Громыхнул выстрел. Один человек упал, другой схватился за плечо, но я не знала, кто из них кто. Секунданты заметили наше приближение, и это было спасением, ибо я видела, что тот, кто упал, собирается подняться, чтобы сделать второй выстрел. «Какие болваны! – подумала я в бешенстве. – Они намеревались драться насмерть!»
