Выйдя из кинотеатра, Джерико отправился по гостиницам, за час успев снять три номера, каждый раз подписываясь именами, взятыми из титров увиденного фильма. Вернувшись наконец в свою гостиницу, Джерико спустя десять минут вышел оттуда грузным мужчиной средних лет с огненно-рыжей шевелюрой. В этой личине он обошел два соседних бара, откуда вскорости был выставлен за пьяный дебош, после чего забрел в круглосуточный ресторан, явно желая протрезветь за парой чашек черного кофе. Когда полчаса спустя он нетвердой походкой покинул благословенное заведение, то вместе с ним исчез и нож для бифштексов. На эту пропажу никто не обратил внимания.
Желая убедиться в степени расторопности местной полиции, а заодно получить представление о своих шансах на удачу, Джерико отправился на охоту. В двух кварталах от ресторана он наметил себе жертву. Добропорядочный обыватель лет пятидесяти не спеша прогуливался по тротуару в полном одиночестве.
Джерико крался за ним след в след, точно хищник в джунглях, избравший легкую добычу. Без видимой торопливости, не прибавляя шага, он неумолимо сокращал расстояние. Через десять минут их разделяло только двадцать метров, потом — десять, потом — пять, потом — удар, стремительный и неожиданный, как укус скорпиона.
Любитель ночных прогулок не успел издать ни звука, не успел почувствовать боли, даже понять, что его горло перерезано. Он умер, прежде чем его ноги подкосились и тело тяжело осело на камни мостовой.
Теперь Джерико оставалось только терпеливо дожидаться реакции, словно средневековому алхимику, добавившему в насыщенный раствор необходимый катализатор.
Какую бы жестокость вы ни замышляли, главное при этом не мораль, а само воплощение.
Конрад Бланд
Красная свеча на пятиугольном столике из обсидиана в углу кабинета бросала багровые отсветы на статуэтку богини Кали. Джон Сейбл неторопливо опустился на колени и вознес молитву Азазелу, затем, по-прежнему не поднимаясь с колен, он зажег оставшиеся две свечи, сопровождая этот ежедневный ритуал непременными молитвами Асмодею и Ариману. Выпрямившись в полный рост, он поднял над столиком амулет, очертил в воздухе знак пяти и наконец сел за рабочий стол. Со вздохом облегчения откинувшись на стуле, Сейбл мысленно поругал себя за нерасторопность и дал слово в будущем взяться за себя как следует и перестать просыпать по утрам. Тогда ему уже больше не придется возиться на рабочем месте со всеми этими ритуальными формальностями, как сейчас, например.
Немного посидев, он нажал клавишу селектора:
— Узнали что-нибудь о мертвеце?
— Угу, — донесся ответ, — Парнелл Барнем, возраст пятьдесят семь лет, жил на проспекте Отчаяния, восемьсот тридцать четыре. По профессии сварщик.
— К какой секте принадлежал? — нетерпеливо поинтересовался Сейбл, всем телом подаваясь вперед. Он чувствовал, что в нем нарастает напряжение, как случалось всякий раз, когда дело, порученное ему, оказывалось достаточно интересным и сложным.
— Посланцы Мессии.
— Фу ты, мерзость, — брезгливо поморщившись, пробормотал Сейбл и утопил другую клавишу. — Соедините-ка меня с Бенито Вертуччи по видеофону.
Обождав минутку, пока налаживалась связь, он повернулся к экрану, который располагался сбоку от стула.
— Мистер Вертуччи, говорит Джон Сейбл.
— Я вас помню, — произнесла высокая фигура в черном, надвинутом на глаза капюшоне.
— Я считал, что мы договорились, — перешел в наступление Сейбл.
— Вы это о чем? — поинтересовался Вертуччи.
— Два ритуальных убийства в год, — сдерживая гнев, напомнил Сейбл. — И ни трупом больше. — В его голосе звучала холодная решимость.
— Так мы положенную квоту и выполнили, — невозмутимо возразил Вертуччи. — И оба раза мы, как полагается, ставили в известность ваш департамент.
— Тогда объясните мне гибель Парнелла Барнема. — Сейбл нетерпеливо побарабанил пальцами по столу.
— Имя мне незнакомо, — сухо отпарировал Вертуччи.
— Между прочим, ведь он член вашей секты! — отрезал Сейбл. — Во всяком случае, был таковым еще до вчерашнего дня, пока ему не перерезали глотку. Убийство пока еще остается тяжким преступлением даже здесь, в Амаймоне. Мы согласились смотреть сквозь пальцы на ритуальные убийства вашей секты и Церкви Ваала с тем условием, что все это не выходит за их пределы. А теперь вы переступили черту, и уж я вас прищучу.
