— Почему ты согласился это делать? — спросила она через минуту.
— Ради Неда, — просто ответил он. — Нед умер из-за информации, которая содержалась в его стихотворении. Нельзя было позволить, чтобы он погиб напрасно.
Эмма кивнула. Против его слов возразить было нечего. И все-таки в душе у нее остался неприятный осадок: Аласдэр словно бы шпионил за ней. И не доверился ей, пока не заставили обстоятельства. Он был скрытен, как всегда.
Эмма закрыла глаза и постаралась вообще ни о чем не думать. Ступни заболели опять. И она не понимала, почему вместо того, чтобы ощущать радость и облегчение оттого, что кончился кошмар, ей захотелось по-детски заплакать.
Аласдэр отдался движению раскачивающейся кареты. Каждый толчок пронзал тело острой болью, но гораздо труднее оказалось переносить чувство вины и злость на себя. Он чувствовал, что Эмма расстроена, но не знал, как ее успокоить. Он положил ее израненные ноги к себе на колени и стал поглаживать. Только на это он был сейчас способен… Только так в своем ужасном состоянии мог ее коснуться.
Мария взлетела по ступеням к парадному на Маунт-стрит. Дверь отворил Харрис, и, развязывая на ходу ленты шляпки, она ворвалась в вестибюль.
— Где леди Эмма? За доктором Бейли уже послали? Боже, что за напасть! Пусть повар сделает студень из телячьих ножек. И кашу-размазню. Бедное мое сердце! Так и трепещет! — Она взбежала по лестнице, на ходу освобождаясь от шали, шляпки, сумочки и перчаток. Вещи летели на пол, и неослабевающий поток слов извергался на оторопевшего дворецкого, который следовал сзади и все подбирал.
— Доктор Бейли как раз у леди Эммы, мадам. А повар уже, должно быть, приготовил студень, — заверил Марию Харрис и добавил, словно защищаясь: — Но всем известно, что леди Эмма не любит студень из телячьих ножек.
— Но как же? Не может быть! Сейчас же скажи повару! — С этими словами Мария упорхнула по коридору в комнату Эммы. — Несчастная девочка! — заголосила она. — Эта записка Аласдэра… Я не знала, как ее понять. Он написал: «Несчастный случай». О, бедное мое сердечко! — Мария положила на грудь дрожащую ладонь. — Несчастный случай среди ночи! Что ты делала, моя дорогая? О, доктор, надеюсь, случай не безнадежен?
Она подлетела к кровати, поцеловала Эмму и рухнула в шезлонг, обмахиваясь рукой, точно веером.
— Отнюдь не безнадежен, — заверил ее врач. — Леди Эмма обожгла ноги, и я обработал их мазью.
— Обожгла? — Глаза Марии округлились и сделались большими, как блюдца. — Ноги? Как это случилось, моя дорогая?
— Уснула, поставив ноги на каминную решетку, — ответила девушка. — Ужасная глупость! — Она сидела на кровати, полностью одетая, только без ботинок и чулок. — Ради Бога, успокойся, Мария! Ничего серьезного нет.
— Тогда почему ты не в постели? Тебе следует раздеться и лечь под одеяло. Я правильно говорю, доктор? Сейчас пришлю к тебе Тильду. И студень из телячьих ножек, должно быть, уже готов.
— Мария! Я терпеть не могу студень из телячьих ножек! — запротестовала Эмма. Марии студень казался панацеей от всех неприятностей. — И в кровать мне не надо. Сейчас только полдень.
Но девушка напрасно сотрясала воздух. Мария уже бросилась вон из комнаты, чтобы позвать Тильду.
— Вам не следует день или два ходить, — объявил Бей-ли, заканчивая перебинтовывать ступни. — Говорите, что уснули, поставив ноги на каминную решетку? — Брови врача удивленно изогнулись.
— Да, — твердо ответила Эмма. — Правда глупо?
— Крепко же вы заснули, — ухмыльнулся врач. — Это же надо: не пробудиться от такой боли!
— Я вообще сплю крепко.
— Неужели настолько? — Врач начал собирать свои инструменты. — Извините, мне предстоит еще один визит. Весьма загруженное утро. Кажется, у лорда Аласдэра тоже произошел несчастный случай.
— В самом деле? — Эмма изобразила на лице неподдельное удивление. — Невероятное совпадение! Наверное, после того как он вернулся в город? Неприятности в дороге?
— Угадали. Перевернулась коляска, и колеса проехались прямо по нему. Очень неприятно.
— Не повезло, — покачала головой Эмма. — А ведь лорд Аласдэр — неподражаемый возница.
