— Что еще ты с ней обсуждал? — Девушка воспользовалась его молчанием и постаралась перехватить инициативу. — Может быть, мои достоинства в постели? Что же, Аласдэр, тебе доставляет удовольствие сравнивать любовниц?
Молодой человек побледнел.
— Довольно! — Глаза сверкали на фоне побелевшего лица, уголок плотно сжатых губ конвульсивно подергивался. — Дай мне хотя бы правильно выразить то, что ты хочешь сказать. Итак, ты обвиняешь меня в том, что я обсуждаю тебя с другими женщинами?
— Не просто обсуждаешь! — взорвалась Эмма. — Поносишь так, что они с удовольствием повторяют твои слова подружкам, приятельницам — да кому угодно в свете… Твои откровения на устах у каждой старой злыдни, и по всему городу ползают слухи!
Не в силах смотреть на Аласдэра, Эмма порывисто отвернулась. Ее захлестнула багровая волна обиды и гнева, но она не сказала бы, какое из этих чувств обуревает ее сильнее.
— Как ты смеешь? — Ярость в голосе Аласдэра только усиливалась оттого, что он говорил спокойно. — Как ты смеешь, Эмма?
— Как я смею? — бросила она через плечо. — Да я просто повторяю то, что слышала. И слышала в общественном месте.
— И посмела поверить, что я мог сказать о тебе такое? Посмела подумать, что я, позабыв о чести и приличиях, мог обсуждать твои личные качества с кем бы то ни было?
— Я сама слышала. — Теперь Эмма говорила бесстрастным голосом. — И поверила тому, что услышала.
Двумя широкими шагами Аласдэр пересек комнату, схватил Эмму за плечи и развернул к себе лицом.
— Ради всего святого, Эмма! Никогда я еще не был так близок к тому, чтобы ударить женщину!
— Ну, давай! — закричала она. — Чего еще ждать от мужчины, который поносит одну любовницу, чтобы заслужить расположение другой? — Девушка попыталась отвернуться, но его пальцы впились в ее плечи. И она с ужасом ждала, что он вот-вот исполнит угрозу. Тогда она начнет презирать его еще сильнее и в ней умрут последние чувства к нему.
Аласдэр разжал пальцы и отступил на шаг. Тяжело, прерывисто вздохнул и жестом бесконечной усталости провел ладонью по лицу.
Эмма заметила, что его рука дрожала.
— Вместо того чтобы бросать мне обвинения, почему ты просто не сказала, что произошло? — Теперь его голос казался спокойным, словно мельничный пруд. — У тебя была причина для обиды. И клянусь Всевышним, весомая.
Эмме впервые пришло в голову, что, возможно, все это ошибка, ужасная ошибка. Появились первые проблески надежды. Она достаточно хорошо знала Аласдэра и понимала, что он не способен изобразить гнев. В нем не чувствовалось ни малейших признаков раскаяния или угрызений совести.
Эмма набрала в легкие воздуха и подробно рассказала все, что слышала в дамской комнате в «Олмэксе».
Аласдэр слушал, и, по мере того как она говорила, выражение его лица делалось все более злым. Раз или два голос Эммы прерывался — она замечала, как вспыхивали его глаза. Но не останавливалась, упорно продолжала выдавать то, что подслушала.
Когда она закончила, Аласдэр сказал:
— Слушай меня, и слушай очень внимательно. Ни прежде, ни в будущем я не обсуждал и не стану ни с кем обсуждать никакие твои личные качества. У Джулии Мелроуз лживый язык — язык без костей. Но что бы она мне ни приписывала, я этого не говорил.
Эмма потерла ладони, словно страдая от холода.
— Но ты не станешь отрицать, что именно с твоих слов у нее сложилось обо мне впечатление, которое позволило ей говорить подобные вещи?
— Мне неизвестно, какое у нее сложилось о тебе впечатление, — отмахнулся Аласдэр. — И не знаю, какие интриги она плетет, чтобы достигнуть своего.
— Значит, ты никогда не говорил обо мне с другими женщинами?
— Разве я уже не сказал? — Аласдэр начал злиться.
Эмма сглотнула и впервые коснулась запретной темы:
— Даже с матерью своего сына?
Лицо Аласдэра словно закрылось, и он заметил с ледяной категоричностью:
— Оставим Люси в покое. Я не хочу обсуждать ее с тобой, как и тебя ни с кем другим.
— Полагаешь, что сумеешь удержать всех своих женщин — каждую в своей ячейке?
Они встали на этот путь, и Эмма намеревалась пройти его до конца. Пусть даже он приведет к неизбежному и полному разрыву. Теперь девушка понимала, что не может жить, как Аласдэр. Эфемерное наслаждение страстями, забавы и общие интересы — этого ей недостаточно. И никогда не будет достаточно.
