Эмма снова пригубила лимонад и заметила, как сквозь толпу к ней целеустремленно пробирается герцог Кларенс: глаза его налились кровью, нос покраснел — вероятно, как следует поужинал с вином. Эмма поставила бокал, прикидывая, не удастся ли избежать встречи. Она собиралась скрыться в дамской комнате, но герцог громогласно окликнул ее:
— Леди Эмма, не убегайте! Мне надо с вами поговорить. — Подошел к ней и, весь светясь, поклонился своим скрипучим поклоном. — Садитесь, садитесь. — Он показал на стул, с которого девушка только что встала. — А я устроюсь вот здесь. — Он опустился на стул рядом. — Боюсь, что танцор из меня никудышный. — Герцог начал отбивать такт рукой по дородной, затянутой в бархат ляжке. — Но я люблю музыку. Такова уж наша семья. Мой брат, принц Уэльский, обожает музыку. Великий меценат. Не знаю, сколько композиторов он взял под свое крыло.
Девушка пробормотала какую-то вежливую фразу и снова взялась за лимонад.
— Леди Эмма, вы тоже слывете музыкантшей, — провозгласил герцог. — Вам понадобится хорошая музыкальная комната, учителя и все такое. Прекрасные инструменты. — В такт словам он кивал головой. — Не думайте, что мы не сможем этого осилить.
Эмма растерялась. Герцог говорил так, словно они уже помолвлены и готовились предстать перед алтарем. Она не помнила, чтобы он делал ей предложение, если только не пропустила его мимо ушей. Она поставила бокал и твердо ответила:
— У меня прекрасная музыкальная комната в моем доме на Маунт-стрит, сэр. Она меня вполне устраивает, и другой мне не нужно.
— Ах… ах… — Герцог выглядел немного обескураженным. — Я думал, дорогая леди, что мы найдем с вами общий язык.
Эмма развернула веер и встала.
— Боюсь, сэр, я вас не понимаю. Извините, мне надо на минуту удалиться. — И поспешила прочь, оставив королевскую особу чесать голову и гадать, достаточно ли ясно он выразился. Он предлагал брак, а не связь.
Эмма укрылась в дамской комнате, надеясь оставаться там, пока приличия не позволят поехать домой. Внутри, кроме служанок, никого не оказалось, и Эмма, решив воспользоваться спокойной минутой, зашла за ширму, чтобы привести себя в порядок.
Но спокойствие длилось недолго.
Из-за ширмы послышались голоса, и Эмма сразу же узнала леди Мелроуз. Она говорила пронзительнее и раздраженнее обычного, как будто на что-то злилась.
— Аласдэр говорил, что она собирается красоваться в пароконном экипаже. Что она такая же вульгарная, как Летти Лейд. Своим скандалом побивает все скандалы, возвращается в свет, бравирует богатством и ждет, что все мужчины падут к ее ногам.
— Говорят, за ней волочится Кларенс, — поддакнула леди Беллингэм. — Но это только слух.
— Что ж, если она зарится на королевский титул, лучшего не сыскать, — зло заметила леди Мелроуз. — Если только не нацелилась на принца Уэльского.
Эмма замерла за ширмой.
— Такое впечатление, что в последние дни лорд Аласдэр ходит перед ней на цыпочках. — Это сказала женщина, голос которой Эмма не узнала. — А ведь говорят: обжегшись на молоке, будешь дуть и на воду. — И ехидно добавила: — Но не тебе, дорогая Джулия, бояться соперницы.
— У лорда Аласдэра есть свое мнение об Эмме Боумонт, — резко ответила леди Мелроуз. — Он был вынужден согласиться на странное положение ее опекуна. — Снова раздался ее пронзительный смех, но теперь тише, словно женщины удалялись от ширмы. — Поверьте, мои милые, он ждет не дождется, когда она найдет себе мужа и он наконец от нее освободится.
Последовало короткое молчание. Затем снова раздался голос леди Беллингэм:
— Джулия давно положила на него глаз.
— Но он-то на ней не женится, — заметила третья женщина. — Зачем? Если она и без кольца с готовностью дает ему все, что он пожелает? — Обе громко расхохотались, как возможно только в уединении дамской комнаты. Затем вышли вслед за леди Мелроуз, и их голоса замерли в отдалении.
Бледная от обиды и гнева, Эмма вышла из-за ширмы. Значит, Аласдэр обсуждал ее с леди Мелроуз! Рассказывал любовнице о ее экипаже! Говорил, что не может дождаться, когда от нее избавится! А что еще? Как они занимались любовью? Сравнивал ее с любовницей?
