— Порядок, — постовой вернул документы и снова козырнул. — Можете ехать, мадемуазель. Но ведите себя на дороге по-человечески, прошу вас.
— Благодарствуйте, товарищ лейтенант, — разулыбалась Бронька. Закрыла окно и со словами «Тамбовский волк тебе товарищ» утопила педаль газа. — А впрочем, чего я на него обозлилась? — пустилась она в философские рассуждения, когда выехала на свободный участок трассы и набрала привычную скорость. — Нормальный парень. Практически наш человек в Гаване. Не окажись он сволочью продажной, я бы его, ей-богу, закадрила. И тебя бы не постеснялась. Хотя нет, — передумала она, — окажись этот мент приличным служакой, Лидок, я бы свою кроху со штрафной стоянки знаешь сколько выкорячивала?.. Последний раз меня тормознули в мае…
— Отдала-то много? — перебила я.
— Двадцать.
— Чего — двадцать?
— Ну не пиастров же, — фыркнула Бронька. — Так вот, говорю. Тормознули меня в мае месяце. Там делов-то — на зеленый не успела, ну поехала на желтый, не стоять же, а какой-то лох на «девятке» с Котовского вильнул, я его подрезала, он и вписался в афишную тумбу — хорошо, там людей не было… Так этот мент — не знаю, то ли «голубой», то ли импотент, да еще и денег не берет, — заладил как попка: выявляетесь виновницей дорожно-транспортного происшествия… вы являетесь виновницей дорожно-транспортного происшествия… И хоть бы хрен по деревне. Так знаешь, Лидок, как я от него избавилась?
— Останови, пожалуйста, — попросила я.
— Чего? — отвернувшись от дороги, вылупилась на меня Бронька.
— Останови, говорю, — повторила я. — Меня, кажется, посетило. Дай подумать.
Хатынская, лихо присвистнув, вывернула руль. Зазевавшийся частник на «Москвиче» еле отпрыгнул…
Свершилось чудо, которого уже не ждали. Нечаянно оброненная фраза поставила на место все, что терзало и дразнило.
— Ты о чем сейчас говорила? — прошептала я.
Бронька сняла очки и хлопнула объемными ресницами:
— Ты у нас глухая, Лидок? Для кого я распиналась? Тормознули меня, говорю, в мае месяце. Лох четырехглазый на «девятке» с Котовки вильнул, резанула я его, ну он и того… От четырех глаз два и уцелело…
— Нет, не то, — я покачала головой. — Это мусор словесный. Ты много чего несла…
— Про двадцать баксов?
— Нет, раньше… Про… м-м… Про… нашего человека в Гаване.
— Так это книжечка такая про шпионов, — поучительно заметила Бронька. — Грэм Грин написал — известный английский романист и, если не ошибаюсь, шпион. К сожалению, в наши времена уже так не пишут…
— Все понятно, — я вздохнула с облегчением. — Поздравь меня, Бронька, не зря съездили…
— Так, выкладывай. — Бронька вновь нацепила очки и обрела максимально серьезный вид. — Пока не выговоришься, с места не тронусь…
Возбуждение росло с каждым часом. «Только не делай глупостей», — твердила я себе, носясь из комнаты в комнату. Варюша, отдолбив уроки, ушла гулять, мама — на базар (она частенько туда ходит под конец дня, с расчетом на демпинг). Я была отдана сама себе. По нескольку раз прокручивала в голове одну и ту же комбинацию, и каждый раз получалось.
К шести вечера я не выдержала. Бывают ситуации, когда не совершать глупости невозможно в принципе. Однако различать надо глупости большие и глупости маленькие. Я решила придерживаться последних. По возможности. Устроившись за компьютером, я открыла карту города с телефонным справочником, отбила в окошке «поиск» фамилию Верест и шлепнула по «входу». Хорошая у меня карта города. Подробная. Говорят, фээсбэшная. Уйму денег отдала — и ни разу не пожалела.
Верестов в нашем мегаполисе оказалось семеро. Телефоны имелись у пятерых, и, по счастью, Олег Леонидович входил в их число. Даже адресок прилагался: ул. Кирова, 59/8, кв. 105. Интересно, это где?
Зажмурившись, я на ощупь набрала номер. Ответил приятный женский голос. Явно не дочь.
— Здравствуйте, — сказала я басом. — Это из прокуратуры. Следователь Шевченко Лидия Сергеевна. Могу я услышать капитана Вереста?
— А его нет, — немного подумав, ответила супруга. — Он на работе.
— Очень плохо, — сказала я. — Передайте ему, как придет, что до восьми я буду на рабочем месте, пусть позвонит. Это очень важно.
