Но сегодня я первый раз лицом к лицу встретился с Маргарет и придерживал язык, прикидывая, что говорить, а что нет. Поблагодарить ли мне ее за те дела, которые еще только будут раскрыты? Хотела бы она знать, чем они завершились? Заденет ли Маргарет, если она узнает, что кое-какие ее указания оказались совершенно бесполезными, а некоторые клиенты, казавшиеся вполне приличными парнями, платили грязными деньгами? Находимся ли мы на правильном пути, или нам прямая дорога за решетку? Вот, кстати, еще один насущный вопрос — должны ли в досье содержаться предостережения? Например, остерегайся Перри — безвредное маленькое, но дорогостоящее ничтожество. Или так: держись подальше от Чака Ханта, он пожиратель времени. Не приближайся к Конвэю — это отъявленный мерзавец — и особенно будь осторожен с убийцей Мейзлиш. Спросить?..
— Не надо ничего говорить, — со вздохом сказала Маргарет. — Нет ничего такого, что тебе следовало бы сказать, а мне необходимо услышать. Я уже слышала это. Я хочу поговорить с тобой здесь, поскольку у меня есть необходимая информация.
Она пододвинула ко мне стакан. Я понюхал. Неплохо. Обычно я не пил скотч, я предпочитал бурбон. Но этот отличался по запаху, более острый и легкий. О'кей, я могу пить скотч.
— Что-то происходит… — начала Маргарет.
Я никак не отреагировал, ожидая продолжения. Есть такой трюк. Ничего не говорить. Просто сидеть и ждать. Собеседник сам нарушит молчание. Чем дольше вы ждете, тем невыносимее становится пауза. Намного больше шансов, что он заговорит быстрее, просто чтобы что-то сказать. Надо дать безмолвному вопросу зависнуть в воздухе и ждать, и ты непременно получишь ответ. Разумеется, если твой противник не играет в ту же игру. Но Маргарет не из таких.
Она допила неразбавленный скотч, поставила стакан и пристально посмотрела на меня через стол.
— Преступники начинают разгадывать наши действия. — Маргарет немного помолчала. — Сотрясение времени становится обоюдоострым оружием. Преступники используют опубликованные таблицы толчков, чтобы избежать наказания. Или готовят свои преступления более тщательно. Отпрыгивая вперед, назад и в стороны, они называют это «железной дорогой под временем». Полиция Лос-Анджелеса три раза задерживали клан Мэнсона, причем каждый раз все раньше. Теперь поговаривают о возможной легализации превентивных абортов. Просто не позволить преступникам родиться. До сих пор никто не уверен в целесообразности. Судьи ведут дискуссию. Суть в том, что тебе следует быть осторожным. Особенно в случаях, подобных этому, когда мы не имеем никакой информации. Совершивший преступление всегда знает о нем больше, чем дознаватель. А чем больше он знает, тем тяжелее твоя работа. Если дело получает огласку, преступник становится очень опасным.
Есть и хорошие новости. Калтех составил планы временных толчков. Они прозондировали весь штат. У нас есть самые свежие таблицы. Те, которые они еще не опубликовали. Это стоило нам кучу баксов и пары месяцев геморроя. — Маргарет развернула поперек стола свиток; он походил на бумажное издание Торы, не такой длиннющий, но не менее подробный. — Здесь охвачен промежуток времени с тысяча девятьсот шестого по две тысячи одиннадцатый год. Отмечены все значительные сотрясения и толчки, данные о которых опубликованы в прессе и, соответственно, известны преступникам. Но все небольшие временные изменения тоже занесены сюда. — Она похлопала ладонью по свитку. — В этом — твое преимущество.
Большинство людей не обращают внимания на мелкие, почти незаметные дрожания времени. Ты помнишь ощущение, когда постоянно кажется, что сегодня понедельник, хотя на самом деле сегодня воскресенье. Это днетрясение. Или когда ты едешь в машине целый час и не можешь понять, почему проехал всего десять миль? Или когда ты отсидел на работе восемь часов, а до конца рабочего дня все еще целый час? Или когда выходишь на улицу из клуба и обнаруживаешь, что ночь уже закончилась, не начавшись? Все эти дрожания настолько малы, что ты даже не ощущаешь их, или если замечаешь, то тебе кажется, что это лишь субъективные ощущения. Но Калтех их учел, просчитал, отметил эпицентры и смог указать с точностью до секунды каждый временной прыжок. Улавливаешь смысл? Мы можем прочертить временную траекторию отсюда и куда угодно — по крайней мере до две тысячи сто одиннадцатого года — в зависимости от той локальной траектории, которую ты выберешь. У Калтеха, вероятно, есть даже еще более полные таблицы на этот промежуток времени, но у нас их пока нет. Мы ждали, что Икинс разошлет всем копии, но ничего пока не прибыло. Но этот экземпляр попадет в тысяча девятьсот шестьдесят седьмой год прямо сейчас. Как только ты доберешься туда, отправляйся в офис. Меня не будет, но у Джорджии ты найдешь все, что необходимо.
