Течение меж тем все дальше уносило льдину от прибрежных вод. Вскоре подернулись дымкой, а потом и вовсе исчезли за горизонтом крошечные скалистые островки — последние кусочки суши. В предчувствии недоброго, эскимосы забеспокоились, а вскоре, тревожно поглядывая в сторону берега, дали понять Арсению, что пора покидать льдину, но Арсений лишь отшутился: у страха, мол, глаза велики. А когда сопровождающие еще раз намекнули об опасности дальнейшего дрейфа, Арсений отмолчался. Он и сам прекрасно понимал, что пора бы назад. Но для серьезных выводов еще не хватало наблюдений. Течение пока раскрыло себя не полностью. Эскимосы же взять это в толк никак не могли.
Ученый прекрасно понимал состояние этих двоих северян — пожилого и молодого. У них были совсем другие критерии для оценки событий. И поэтому он не удивился, когда следующим утром рядом не оказалось их катерка, привычно сопровождавшего льдину, Единственное, что напоминало о нем, — черная точка на горизонте. Добрые эти люди оставили на льдине почти все продовольствие. Видимо, надеялись быстро добраться до какого-то известного им прибрежного жилья.
Только через неделю, когда характер течения определился достаточно ясно, Арсений направил и свой катерок к суше. Никогда еще он не находился от берега в такой дали. Страха, правда, не испытывал. И, наверное, поэтому несчастье застало его врасплох: подводная льдина раскрошила лопасти гребного винта. И тут же катерок потащило к северу. Оставалось последнее — просить помощи через радиостанцию «Аллекса», которой регулярно сообщал Арсений свои координаты. Однако и здесь подвернулась беда. Как выяснилось позже, именно в эти дни и на этих волнах пиратски вклинилась в эфир новая радио корпорация из Канады. Она заполонила все рекламой модной музыки, и оттого не сразу поисковый вертолет концерна отыскал и снял со льдины насквозь простуженного, с обмороженными конечностями Арсения.
Поправлялся он долго. А слава героического полярного исследователя — вместе с премией «Аллекса» — отыскала его быстро.
Теперь он сделался состоятельным человеком и с удивлением начал обнаруживать вокруг себя непривычный, сравнительно спокойный мир. Оказалось, что в этом мире можно никуда не спешить, никуда не мчаться, ибо до конца своей жизни Арсений теперь мог не думать о заработке. А делать деньги ради денег никогда не умел и не хотел. Что в этом проку? Всех денег не заработаешь… Тут-то для него и высветлилась возможность оставить северные экспедиции ради книг воспоминаний и научных итогов, всерьез подумать о своем доме, о будущей семье, о будущем сыне. Арсений очень хотел иметь сына и мечтал назвать его Гудзи — в память отца и сына Гудзонов, брошенных на смерть взбунтовавшейся командой во льдах Арктики. Уж какой известностью в те времена пользовался Генри Гудзон!.. Однако матросы не посчитались ни с его славой, ни с тем, что рядом с отцом — малолетний сын.
Не раз Арсений задавался вопросом: отчего же возникла такая жестокость к отцу с сыном и семерым преданным им людям? Ответа никак не находил. И не хотел верить в расхожую версию о том, что причиной жестокости могла ставь нехватка провианта па судне.
Так или иначе, но попытка вникнуть в суть той далекой трагедии привела Арсения к прописной истине: брать с собой детей в рискованные исследовательские экспедиции — высшее сумасбродство.
… Тут, осознав, что брякнул лишнее, Гудзи прикусил язык. Однако Малыш, увлеченный рассказом отца, похоже, не обратил на последнюю фразу никакого внимания.
— Ну, что же ты замолчал, папа? — напомнил он о себе.
— На свою премию, — продолжил Гудзи, — Арсений купил двухэтажный дом с парком во Флориде. Покупку эту регистрировала молоденькая секретарша мэрии. Звали ее Ирэн, и она была моложе Арсения на девятнадцать лет. Но он был еще очень крепким и приметным мужчиной. К тому же — богат и знаменит… Поэтому Ирэн не отказалась, когда Арсений предложил ей выйти за него замуж.
Вскоре у них родился сын, и его назвали Гудзи. А потом — дочь Жаклин.
— Тебе все понятно? — уточнил Гудзи у Мальша.
— Все! — нетерпеливо отозвался Малыш, — Продолжай!
