Гвинэн оказалась рядом с Джайной.
— Он не помнит тебя! Он не помнит ничего из прошлой жизни…
Не желая слушать, Джайна замерла у самого края разрушенного парапета. Черный левиафан ударами крыльев сбивал с ног солдат, бежавших по оборонительной стене. Его огненное дыхание воспламеняло катапульты и плавило пушки.
— Джайна, нужно бежать.
Леди Праудмур перевела на советницу опустошенный взгляд.
— Зачем? — спросила она.
Ветер безжалостно трепал ее волосы, и локоны лезли в слезящиеся, немигающие глаза, в приоткрытые сухие губы. Джайна не замечала этого. Она не сводила взгляда с огромного дракона, оставляющего лужи черной крови на земле.
— Зачем?! Ведь все кончено!..
От ее пронзительного визга кровь вскипела в жилах Смертокрыла. Он мог продолжать сражение и не с такими ранами. Оставив солдат, он взмыл к балкону. Не сбавляя скорости, дракон врезался в его основание и протаранил. Пол террасы треснул. Камни градом посыпались на голову Смертокрыла. Гвинэн схватила за руку Джайну, но девушка оттолкнула ее.
Ожесточенные удары крыльев разносили балкончик. Разошлись камни под ногами леди Праудмур, и она увидела черную чешую чудовища. Задержав дыхание, она прыгнула ему на спину, зацепившись за металлические пластины. Раскаленный адамантит обжигал пальцы. Пытаясь сбросить со спины наездника, Смертокрыл сначала взмыл в высь, а затем камнем рухнул в бушующее море.
Применив заклинание мгновенного перемещения, советница леди Праудмур, мигнув, появилась на тераморском причале. Секунды показались для Гвинэн вечностью.
С ревом дракон вырвался из водной стихии. Один. Во вздымавшихся волнах Гвинэн искала Джайну. Течением Джайну вынесло к пристани. Гвинэн помогла девушке взобраться наверх по канатной лестнице.
— Его единственный шанс освободиться от безумия — это твое спасение, — быстро заговорила Гвинэн, не позволяя Джайне вновь вырваться. — Сейчас ни ты, ни кто-либо другой не в силах помочь ему.
Джайна с трудом держалась на ногах. Теперь Гвинэн не удерживала ее от побега, это Джайна цеплялась за ее руки, чтобы не упасть. Тьма расплывающимися кляксами застилала глаза девушки. У нее не оставалось сил говорить, она смогла лишь кивнуть. В какой-то момент инстинкт самосохранения взял верх над желанием бороться.
Для разъяренного Смертокрыла окружающий мир сузился до единственной светлой точки, бегущей от него по деревянному настилу причала. Его предназначением было уничтожить силу, которую излучала эта светлая точка. Силу, которая спустя годы, могла противостоять Древним Богам. Дракон несся следом за жертвой, разнося причал в щепки. Его видение повторялось наяву.
Залпы оставшихся в городе танков остановили его. Гвинэн нырнула в портовую таверну, брошенную хозяевами. Слабеющая на глазах леди Праудмур держалась из последних сил, пока бывшая Хранительница Тирисфаля читала заклинание телепортации. Как она очутилась в Штормграде, Джайна уже не помнила.
Для них была снята комната в самой дешевой таверне в центре столицы Альянса. И хотя Терамор и Штормград разделяло Великое море, времени у них оставалось не много. Гвинэн уложила Джайну, находившуюся на грани обморока и беспамятства.
— Девочка моя, держись.
Взяв холодную ладонь Джайны в свои руки, Гвинэн читала заклинания. Жизненная энергия перетекала из одного тела в другое. На краткие мгновения щеки Джайны розовели. И когда Гвинэн почувствовала себя совсем опустошенной, глаза правительницы Терамора распахнулись. Болезненной она больше не выглядела.
— Где мы? — спросила она, оглядывая странное жилище.
— В Штормграде.
Яркой вспышкой к Джайне вернулись воспоминания.
— Он летит по твоему следу. Рано или поздно он найдет нас. И есть только один выход.
В двери постучали. Обе женщины посмотрели на дверь.
— Он бы не стал случать, — сказала Джайна.
— Я знаю, кто это, — кивнула Гвинэн. — Но перед тем как я открою, я хочу кое-что сказать. Пожалуйста, не забивай голову своему ребенку этим пророчеством. Он ни о чем другом думать не может. Бедняжка совсем запутался. Вы возлагаете на него большие надежды. Чего уж там, все живущие в этом мире возлагают. Только никто не знает, что наш спаситель шестнадцатилетний юноша. И что у его мамы свои планы, и плевать она хотела на остальной мир.
