Он почувствовал неловкость и добавил:
— Что толку выяснять? Есть русская пословица: «После драки кулаками не машут». Наши политики не доверяли друг другу, учёные разрабатывали новые виды оружия, а теперь сидим в дерьме и разбираемся: кто начал войну и кто кого победил?
Грегори раздвинул губы в безрадостной улыбке.
— Во всяком случае, не мы. Что осталось от Америки? Полтора десятка Территорий, Тёмные зоны и мёртвые города.
Варламов пожал плечами:
— В России не лучше.
Он поднялся наверх и ещё на лестнице перестал думать о войне — дело прошлое. Войдя в комнату, огляделся.
Тени ветвей качались по белым стенам. В зеркальном шкафу отражались окна, и в их глубине тоже колыхалась зелёная листва дубов. Между окон стоял белый комод — ручки ящиков сияли золотом, словно первые листья осени слетели в комнату.
На стене висела картина в коричневой рамке. Варламов подошёл ближе — это оказалась искусно сделанная фотография. С неё улыбалась девушка с уложенными в сложную причёску золотыми волосами.
И сердце Варламова забилось чаще: так же выглядела его мать, когда приехала в Россию — он хорошо помнил её девичье фото из бережно хранимого альбомчика… Не сразу сообразил, что на фотографии всё-таки другая женщина.
Из замешательства его вывел донёсшийся снизу телефонный звонок, а потом окрик Грегори:
— Эй, Юджин! Это тебя.
Варламов сбежал по лестнице и взял трубку.
— Привет, — сказал в ухо возбуждённый голос Сирина. — Ты как? Меня целый час допрашивал какой-то тип из Колумбуса. С переводчиком, сам в штатском, но чувствуется военная косточка. Всё ему выложи — и про базу, и зачем сюда прилетели. Ну, про базу я наплёл с три короба, всё равно никто не проверит. А зачем полетели?.. Не всё же ему рассказывать. Пришлось сказать, что в поисках политического убежища. Тут он прямо просветлел. А потом репортёры налетели, ещё час мутузили…
Варламов рассмеялся:
— Успокойся! Эк тебя взвинтили, Миша. Как устроился?
— Ничего. — Сирин заговорил помедленнее. — У двух старых леди. Объясняемся в основном на пальцах, ну и словарь я с собой прихватил. У них масса дел по дому: надо чинить краны, канализацию, ещё кое-что. Предложили комнату и кормёжку за эту работу. Я согласился, надо пока осмотреться…
Он осёкся, наверное вспомнив, что не даёт Варламову слова сказать.
— А ты как?
— Тоже были репортёры. На каких условиях живу, пока не знаю. Развлекаю старого джентльмена. Есть ещё молодая леди, но она уехала.
— Красивая? — осведомился Сирин.
— Да нет. Лицо длинное, челюсть выдаётся. На меня глядит, будто хочет засунуть в какой-нибудь моющий агрегат и выстирать хорошенько.
— Ну-ну, — хихикнул Сирин. — Ладно, пойду краны чинить. Да, номер моего телефона запиши.
Возле аппарата лежал блокнот и ручка. Варламов записал номер, оторвал листок и в очередной раз подивился, как тут всё было удобно устроено.
Чем же он займётся в Америке? Мастер из Варламова был никакой, не чета Сирину. Да в доме ничто и не нуждалось в ремонте: видимо, за этим следил Грегори.
Варламов походил по гостиной, глазея на кухонные приспособления, видеоаппаратуру, хитро расставленные колонки. Подошёл к книжным полкам, на видном месте стояла Библия. Варламов взял книгу и открыл наугад.
«Бытие», глава 39, история Иосифа в Египте.
Варламов улыбнулся и поставил Библию на место. То, что случилось с ним, действительно походило на судьбу Иосифа: оба неожиданно оказались в чужой стране. Правда, Варламова не продали в рабство, и современная техника управилась с перемещением быстрее — всего за четыре часа. Но если он новый Иосиф, то где жена Потифара?..
Послышался звук подъехавшей машины, и настроение Варламова упало, когда увидел в окно жёлтый автомобильчик Джанет. Впрочем, её приветственное «Хай!» прозвучало на этот раз дружелюбнее.
— Поехали, — сказала она, войдя в гостиную.
— Куда?
— Тебе предлагают работу. С погрузчиком справишься?
— Наверное, — пожал плечами Варламов. В транспортном отделе городской управы имел дело с разнообразной техникой.
— Может, придётся поработать руками, — предупредила Джанет, садясь за руль. — Но в твоём положении выбирать не приходится. Как я поняла, квалификации у тебя никакой.
