На следующий день была создана комиссия в составе И. Т. Спирина, М. И. Шевелева, Е. К. Федорова и автора этих записок для разбора полета с целью изучения опыта и ошибок перелета на полюс. Экипаж «Н-166» сообщил, что радиомаяк был отлично слышен до самого полюса, но магнитные компасы вели себя очень плохо. Картушки «гуляли» при курсе на север от 280 до 80° и особенно боялись кренов самолета. Погода до 87° северной широты была неплохой. Шли на высоте 200—600 метров. Иногда показывалось солнце; тогда проверяли свой курс по солнечному указателю курса. Но дальше погода испортилась, солнце исчезло в тяжелой и низкой облачности. Ориентировались только по радиомаяку и счислению. Когда, по расчету, пришли на полюс, то были в слепом полете. Развернувшись обратно, опять легли в зону радиомаяка, и так шли до тех пор, пока не подошли к району Земли Франца-Иосифа. Войдя в сферу действия радиокомпаса, включили его, настроившись на рацию зимовки, но прибор не действовал. Ко всему этому и здесь погода начала портиться, а зона радиомаяка стала неуверенной. Чтобы не удариться о горы острова Рудольфа, уклонились к западу. Радиосвязь все время была отличной. Нашли посадочную площадку благодаря принятым по радио указаниям с зимовки, где услышали шум моторов; кроме того, одновременно Волкову удалось запеленговать радиокомпасом рацию. Садились без круга, так как знали, что горючее кончалось.
Весь этот опыт был учтен, а для поверки зон радиомаяка был послан одномоторный самолет «Н-128» с нашим лучшим специалистом по радиомаякам, летчиком Л. Г. Крузе, много часов налегавшим по ним между Москвой и Ленинградом, перевозя матрицы «Правды». Этот же полет ставил целью разведку погоды, для чего на борт самолета был взят Б. Л. Дзердзеевский.
Самолет попал в плохую погоду и, потеряв ориентировку, сделал вынужденную посадку на льдах океана, примерно на широте 82°33′, долготе 54°40′. Вскоре, когда улучшилась погода, к «Н-128» был послан самолет «Н-166», который сбросил им на парашютах горючее и инструмент для расчистки льда. Через три дня «Н-128» был на Рудольфе.
В течение целого месяца мы ждали погоду. Но этот месяц не пропал даром, за это время мы освоились с многими капризами Арктики.
Характерный эпизод знакомства с Арктикой произошел у Спирина. До Рудольфа, видя хорошую погоду, он часто, посмеиваясь над полярниками, спрашивал: «Где же знаменитая Арктика? Солнце, голубое небо, легкий зефир. Это же Гагры, а не Арктика!»
Случилось, что в первые дни пребывания на Рудольфе надо было проверить точность направления зон радиомаяка вдоль меридианов. Для этого решили на легком самолете «Н-36», зимовавшем на Рудольфе, слетать с радиоприемником на юг, сесть на лед и прослушать с земли работу маяка. Выполнить эту операцию взялись И. Т. Спирин, Е. К. Федоров и С. А. Иванов.
Вылетев утром, они должны были вернуться через 2—4 часа. Но прошло 12 часов, сутки, а их не была Стали снаряжать на поиски самолет «Н-128», так как на «Н-36», конечно, рации не было, и экипаж не мог сообщить, что случилось. К концу вторых суток мы вдруг услышали характерное потрескивание мотора, и прямо у зимовки сел «Н-36». По дороге в кают-компанию Спирин, обросший, с обмороженными щеками, смеясь, повторял: «Нашел, нашел Арктику! Есть все-таки Арктика!»
Вот коротко о случившемся. Отлетев 50 километров на юг, они выбрали льдину, сели. Федоров быстро определил координаты, и Иванов стал прослушивать радиомаяк. Когда все было закончено, заняли места в самолете, чтобы возвратиться к обеду на зимовку. Но мотор не заводился.
Целые сутки, падая от усталости, они крутили за винт, но мотор был мертв. Мороз усилился, начало пуржить. Ни спальных мешков, ни продуктов с собой не было. Обнявшись, в тесной кабине отогревали друг друга. Федоров и Иванов, посмеиваясь над Спириным, все время спрашивали: «Хорошо ли в Гаграх? Что Арктика — миф? Выдумали корреспонденты?» Под вечер Федоров достал из кармана шоколад и выдал по нескольку долек.
Наступили вторые сутки. К счастью, потеплело, и мотор, подогретый горящей паклей, удалось запустить. Через 30 минут благополучно сели на Рудольфе, который двое суток так недосягаемо синел в лучах солнца перед их глазами.
