Испытательные полеты никогда не балуют летчика и экипаж легкостью их выполнения. Но испытатели всегда стараются при непредвиденных, усложняющих полет случаях любой ценой спасти опытную, дорогостоящую технику. А случаи эти бывают, конечно, и не так уж редко.
Однажды на тяжелом реактивном бомбардировщике Беляева не выпустилась перед посадкой правая стойка.
Но, несмотря на это, Николай Николаевич приземлил машину ювелирно точно.
На пробеге самолет мог повалиться на правое крыло. Могла произойти поломка. Однако, отклоняя влево элероны, точно действуя рулями высоты, поворота и тормозами колес, Беляев не дал кораблю повалиться вправо и удержал его до остановки в нормальном положении. За этот подвиг - да, подвиг! - Николай Николаевич был награжден ценным подарком. За проведение же испытаний опытных реактивных самолетов-бомбардировщиков и за овладение на них полетами в сложных метеоусловиях днем и ночью Беляев был награжден орденом Красного Знамени и двумя орденами Красной Звезды.
Три боевых ордена в мирное время!
И как тут не сказать: "И воевал летчик Николай Николаевич Беляев отлично, и испытывал самолеты для наших Военно-Воздушных Сил также отлично!"
"Испытывать самолеты - моя заветная мечта!"
Герой Советского Союза, заслуженный летчик-испытатель СССР Виктор Игнатьевич Кузнецов закончил учебу в московском Фрунзенском аэроклубе перед самой войной, в мае 1941 года.
Благодаря своей огромной любви к небу Виктор Кузнецов очень быстро усвоил навыки в пилотировании, данные ему летным наставником Фармазюком; он первым в группе вылетел на У-2 самостоятельно, первым закончил программу обучения на нем.
Выпускников, как правило, не оставляют инструкторами при аэроклубе. Но Кузнецов был оставлен. Уж слишком хорошо зарекомендовал он себя! Правда, поработать ему на этой должности пришлось недолго. Вскоре началась война, и группа выпускников московского Фрунзенского аэроклуба, в числе которой был и Виктор Кузнецов, в августе 1941 года была направлена в Саратовскую авиашколу летчиков овладевать полетами на скоростном бомбардировщике.
Началась для Кузнецова интересная, хотя и наполненная невзгодами военного лихолетья служба курсанта: занятия в классах, полеты на УСБ, караульная служба, хозяйственные работы...
Так и стал бы в скором времени курсант Кузнецов летчиком-бомбардировщиком, но в школу пришел приказ председателя Государственного Комитета Обороны о преобразовании ее в планерную школу. И вместо скоростного бомбардировщика пришлось Виктору осваивать полеты на спортивных планерах Г-9, Ш-10 и А-2, буксируемых самолетом У-2, а затем на грузовом планере А-7, буксируемом самолетами СБ, Р-6 и ТБ-3. Конечно, не забывал Кузнецов и о полетах на самолетах. Он много летал с инструктором на ТБ-3 на сиденье второго летчика, а затем вылетел на нем самостоятельно и буксировал планеры.
После окончания в августе 1942 года дневной и ночной программ обучения пилоту-планеристу Кузнецову было присвоено воинское звание "сержант" и он стал служить во 2-м авиационном планерном полку.
Планер... Бесшумное оружие в войне с врагом. Не просто летать и воевать на нем!
Сорок пять раз Виктор Кузнецов приземлял А-7, нагруженный ящиками с автоматами ППШ, патронами, гранатами, медикаментами и обмундированием в наших партизанских районах!
В каждом из боевых вылетов тяжело нагруженный А-7 буксировался самолетом Ил-4 на высоту 5000 метров к расчетной точке, расположенной за линией фронта или до нее. Затем, отцепившись от буксировщика, используя бесшумный планирующий полет и высокое аэродинамическое качество планера, когда с каждого километра высоты можно пролететь над землей двадцать километров, Кузнецов планировал к посадочной площадке.
На А-7 не было установлено кислородного оборудования, и кислородное голодание в ночном полете давало о себе знать. Но это было мелочью по сравнению с тем, как правильно сориентироваться и сесть в назначенном месте у своих, а не у врага. Ведь тот условленный сигнал, образованный на земле кострами, тонул в море фронтовых огней. Кругом все горело. Горели города. Горели села. В воздух летели трассы светящихся пуль и снарядов малокалиберных зениток. Зажигались, гасли и вновь зажигались прожекторы. Линия фронта тянулась с севера на юг широким огненным поясом. А за линией фронта было также много пожаров и костров. Они дезориентировали Кузнецова. И ему надо было быть очень внимательным. Ведь если бы он принял неправильное решение и пошел на посадку не туда, куда нужно, то даже поняв при снижении, что допустил ошибку, он уже не смог бы исправить ее. У него не было бы для дальнейшего полета высоты, которая давалась ему самолетом в каждом вылете только один раз.
