- Ты бы рассказала мне, пока одеваешься, что там было с поездкой Тухачевского.
- С какой поездкой? - Она была обескуражена, но еще не решила, как реагировать на его откровенное хамство.
- Ты сказала, что 15 февраля он будет в Париже. Об этой поездке что-то известно? С кем он встречался? Где? О чем говорил?
Баст фон Шаунбург был в меру деловит, но не жал. Не допрос все-таки, а светская беседа, да еще и в контексте отношений, осложненных случайным сексом.
- А что это ты вдруг заинтересовался маршалом? - Она снова была беззаботна, и голос ее звучал не то чтобы игриво, но чрезвычайно возбуждающе, хотя, видит бог, какой подтекст можно вложить в эту давнюю историю?
"Которая на самом деле еще даже не произошла".
- Да, просто любопытно, - Олег пока и сам не знал, почему вдруг заинтересовался Тухачевским. Что-то такое крутилось в голове, но пока неотчетливое, неясное.
- Расскажи, что помнишь, - попросил он.
- Он был в Париже с 10 по 16 февраля. Встречался с военным атташе Венцовым-Кранцем ... обед в посольстве ... Он там, вроде бы, наговорил лишнего ...
- Вроде бы? - Переспросил, заинтересовавшийся этой оговоркой Олег.
- Информация о его беседе с румынским военным атташе, не помню его фамилии, содержится в таких источниках, что вполне могла быть инспирирована ...
- Кем?
- Ну, не знаю, - пожала она плечами, пристегивая к поясу правый чулок. - Гестапо, например, ...
"Бинго!" - Все так и было, наверное. Просто этим делом занимался кто-то другой, однако и Шаунбургу было известно об интересе Гейдриха к Тухачевскому.
- Слушай, а ты откуда все это знаешь? - Спросил Олег, неожиданно сообразивший, что, хотя Ольга, как грамотный человек, историк и библиотекарь, могла знать что-то интересное о Тухачевском, но, с другой-то стороны, с чего бы ей все это знать?
- Не поверишь! - Улыбнулась Кейт, сбрасывая пеньюар и направляясь к платяному шкафу. - Я одному типу за семьсот долларов собрала всю фактографию по июньскому процессу. Он диссертацию писал.
- А ... - Понял Олег, и чуть было не потерял нить мысли, увидев, как Кейт надевает платье.
"Черт!"
Но, следует признать, зрелище было захватывающее, и, кроме того, Ольга не обманула его ожиданий: она прочла Олегу такую содержательную лекцию о Тухачевском вообще и о его посещении Парижа в частности, что вскоре Ицкович и думать забыл о соблазнах молодой плоти. Он беспокоился только об одном, как бы не расплескать всю ту информацию, которой поделилась с ним любезная Ольга Сергеевна. Но, к счастью, Баст фон Шаунбург обладал незаурядной - если не сказать большего - памятью, да и Олег на свою "стариковскую" пока не жаловался.
***
Следующие три дня прошли на редкость хорошо и спокойно. Олег - то в одиночестве, то в компании Кейт, которая так и не смогла окончательно превратиться для него в Ольгу - гулял по Парижу, обращая особое внимание на некоторые градостроительные особенности этого великого города, или сидел в библиотеке, восполняя пробелы в образовании, как Ицковича, так и Шаунбурга. Однако по вечерам - воленс-ноленс[126] - Баст обязан был развлекать свою кузину, не позволяя той заскучать и, не приведи господь, впасть в меланхолию. Однако будь то опера, Мулен Руж или "Максим"[127], кончалось, все это одним и тем же. Ицкович, давший себе с утра "честное фашистское" не поддаваться больше на чары баронессы Альбедиль-Николой, вечером или, вернее, ночью находил себя в ее постели или для разнообразия ее в своей. И самое неприятное, что это начинало ему даже нравиться, а угрызения совести звучали все глуше и глуше.
Впрочем, на четвертый день утром они все-таки расстались, условившись встретиться здесь же, в Париже, через неделю. Итак, Кейт благополучно уехала в Гаагу на встречу со своей подругой, не подозревая, впрочем, что Олег предполагает увидеться с Татьяной несколько позже и уже в Антверпене. А пока Ицкович снова оказался совершенно свободен и предоставлен, наконец, самому себе. И тут выяснилось, что делать ему совершенно нечего. То есть, на самом деле работы было хоть отбавляй: хоть официальной - фашистской, хоть неофициальной - попаданческой, но ничего "такого" делать как раз и не хотелось. К тому же в голове назойливо крутилось запоздалое опасение, что, несмотря на все благие намерения, - а намерения эти были высказаны Ольгой по ее личной инициативе - случайно или намеренно, но Кейт проболтается об их "парижских каникулах". Разумеется, это было бы неприятно, но ...
