- Куда я тебя послал? - От такой несправедливости Федорчук буквально "взвился", разом забыв обо всех "взятых на себя обязательствах". - Ещё не послал ни разу. Но если пошлю, ты не пойдёшь, а побежишь! - И добавил, вздохнув. - А я впереди побегу, дорогу показывать. И кое-кто меня пенделями подгонять будет. И поделом.
- "Душераздирающее зрелище" - голосом ослика Иа прокомментировала Жаннет - С удовольствием погляжу на это... Но Татьяна уже "натягивала удила". - И даже поучаствую. Хотя, боюсь, не протолкнуться будет среди других претендентов...
Откровенно говоря, настроение у Виктора было такое, что он с удовольствием сейчас полаялся бы с кем-нибудь, что называется "до рукомашества". Но с Таней ссориться очень не хотелось. По многим причинам. И, наступив на горло собственной песне, он решил. это дело тихо "слить".
- Извини, - сказал он и даже улыбку из себя выдавил. - Сорвался. Я, видишь ли, тоже не совсем профессионал в этом деле, но, если подумать, советы давать имею полное право. Я тебя со стороны оцениваю. И то, что я вижу, мне пока не нравится. И ключевое слово здесь не "мне", а "пока". Прости, Танюша, старого дурака ... - Он криво усмехнулся, представив, как "смотрятся" эти слова в его нынешних устах. - Давай лучше перерыв сделаем. Коньячку по капельке выпьем - для общего тонуса, о постороннем поболтаем...
Виктор встал из-за рояля и, ловко освободив от пробки пузатую бутылку с затейливой надписью на этикетке, плеснул по капельке в два коньячных бокала. Один из них он с лёгким поклоном протянул Жаннет.
- Не буду я коньяк! - "Отходя", буркнула Татьяна, которой ругаться вдруг совершенно расхотелось. - И вообще, не слишком ли много вы все пьете? - Прищурилась она, коснувшись одной из наиболее болезненных в их "общежитии тем". В конце концов, если бы не алкоголь, то и она, может быть... - Дорвались? Молодость вспомнили! Алкаши-любители! - сказала уже по-русски и уже не "Жаннет", едва не предоставив бокал силе земного притяжения. Но все-таки удержалась, не треснула об пол, но зато автоматически потянулась к лежащему на столике серебряному монстру-портсигару Виктора, и, как и следовало ожидать, наткнулась на ироничный взгляд синих глаз.
- А ты-то куда руки тянешь? - Усмехнулся он, пододвигая тем не менее, портсигар поближе к Татьяне. - Эх, нет на тебя ремня! И так голос "сиплый", а ты его ещё и никотином посадить хочешь? Вредительница! Пятьдесят восьмая статья, никак не меньше!
- Типун тебе на язык! - Упоминание таких статей сталинского Уголовного кодекса у понимающего человека могло и инфаркт миокарда вызвать. А Татьяна, между прочим, один настоящий допрос уже пережила и не так чтобы давно.
Однако по существу Виктор был прав.
"Он прав, - решила Татьяна, с этим "образом" пора заканчивать".
Притворно надув губы, Жаннет поискала глазами что-нибудь увесистое и решительно направилась к лежащей на рояле тяжёлой папке с нотами. Поудобнее перехватив её двумя руками, мадемуазель Буссе постаралась "незаметно" зайти Федорчуку за спину. Тот, внешне поглощённый процессом смакования ароматной турецкой папиросы, внезапно сделал шаг в сторону, уходя с линии "атаки", повернулся через правое плечо и мягко перехватил левой рукой уже занесённую для удара папку.
- Нотами? По голове? Ты знаешь, сколько крови мне стоило, перенести все наши "ля-ля-ля" на ноты? - Улыбнулся он. - А ты ими... меня... Впрочем, есть в этом что-то утончённое, во всяком случае не ледорубом по затылку.
- Пусти! - тихо сказала Жаннет - Всё равно я тебя подстерегу и тресну чем-нибудь тяжёлым по голове.
Угроза звучала слишком "серьезно" и слишком "естественно", чтобы быть правдой.
- Ладно. Всё, всё, всё! Сдаюсь! Побаловались и будет. - Федорчук примирительно поднял руки и, воспользовавшись секундной растерянностью Жаннет, обезоруженной этим жестом, быстро, по-мальчишески, чмокнул её в щёку. Увернувшись от наносящей удар нотной папки, он с ехидным смешком отбежал на безопасное расстояние и спрятался за роялем. - Всё-всё-всё, я тебя боюсь: садись в кресло. Отдыхай и слушай.
