В страну ледяного молчания - страница 15
Почти у самого ледокола медвежонок встал на задние лапы и на минуту застыл. Мишень была превосходна.
Кинооператор горячился.
— Не стреляйте, помните о приказе. Винтовку отберут.
Съемка заканчивалась. Раздался первый выстрел, за ним целая канонада.
Медведи, сбившись в кучу, побежали.
Второпях никто не сумел попасть. Пуля старшего штурмана приостановила бег, — медведица упала. Алая кровь на талой поверхности льда расплылась в большое красное пятно.
Медвежата остановились, долго не двигались с места, потом один за другим робко стали приближаться к матери. Пули зажужжали по ним пчелами. Один из медвежат упал возле матери, а самому маленькому удалось скрыться за сверкающими ропаками, Медведей неуклюже протащили по льду, подняли на палубу лебедкой и слали охотникам.
Тов. Шмидт послал телеграмму на материк:
„Легко проходимые разрозненные льды скоро сменились сплошными торосистыми полями. „Седов“ форсирует льды, ударяясь о них с разбегу. Капитан Воронин с исключительным искусством нащупывает слабые места ледяного фронта и выбирает точку для удара. Так, маневрируя зигзагами, с боями продвигаемся вперед. До Земли осталось 150 километров самого тяжелого пути. Вместе со льдом появились его обитатели. Убили уже двух медведей“.
Дежурный радист Гершевич принес новость. Удалось поймать радиостанцию Земли Франца-Иосифа:
— Тов. Шмидт, зимовщики просят поговорить с ними по телефону.
Небольшая радиорубка не вмещает желающих. Говорит Шмидт:
— Здравствуйте, дорогие товарищи. Ледокол „Седов“ идет к вам. Скоро будем у вас. На этот раз дошли быстро, благополучно. Ждут минуты, когда сумеют подать вам руки.
С Земли Франца-Иосифа точками и тире передавали:
„Все слышали хорошо. Благодарим. На крыше дома выставлены дежурные. Следим за льдом. Сегодня сильным ветром в Британском канале образовало полосу чистой воды, идущую от моря вдоль Гукера и между островами Скотт-Кельти и Ньютоном, заходящую в бухту Тихую до Рубини-Рок и даже к Норду. Непрерывные туманы затрудняли определение размеров чистой воды. Сегодня в бухте Тихой торосистые поля в квадрате более километра. Крупно и мелко битый лед. Предполагаем большую подвижку льда. Вход свободен“.
Мы ликовали. Ледовая сводка! Еще землю не видали, а знаем, какие льды у бухты Тихой.
Но у нас снова льды. Тяжелой, непроходимой стеной они встали перед ледоколом. „Седов“ медленно стал продвигаться узкими щелями между плотными торосами. Пробиваться становилось все труднее и труднее. Подувший норд-ост гнал на нас горы плотного льда. Впервые ледокол подчинился арктической природе и на несколько минут замер на месте.
— Задний ход!
— Есть, задний ход.
В кают-компании вывесили телеграмму:
„Из Ликина, Московской области. № 48. Мурманск. Ледокол „Седов“. Шмидту, Муханову. Следим за вашей работой по газетам „Известия“, „Комсомольская Правда“. Желаем успеха в борьбе с трудностями. Привет экипажу от 5 тысяч рабочих Ликинской фабрики.
Фабком“.
В ненасытную пасть топки полетел кардифский уголь.
— Полный, вперед!
За работой экспедиции следят рабочие Советского Союза.
— Есть, вперед!
Ледокол вздыбился. Залез на лед на половину корпуса и раздавил его своей тяжестью.
— Земля, земля, земля!!!
Радость обуяла всех.
Всматриваемся через бинокли. На голубом фоне неба ясно вырисовывались белые контуры снежного острова Нортбрука и Земли принца Георга. Невольно вспоминаются слова Нансена.
„Так вот какая она! Сколько раз представлялась она мне в мечтаниях и все-таки, когда ее увидел, она оказалась совсем иной“.
В дымке тумана показались очертания Земли Франца-Иосифа.
Я тоже ждал увидеть высокие обнаженные хребты гор, угрюмые, суровые скалы, а она открылась предо мной холмами снега и голубыми ледниками, сплошь закрывшими базальтовые обнажения.
Капитан, прищуря глаз, определил по секстанту: счислимое место, откуда заметили берег Земли Франца-Иосифа, было 79°31′ норд и 52°44′ ост.
Шмидт торопился известить зимовщиков Франца.
— Мы ясно видим землю. Скоро будем у вас. Идем прямым курсом к вам.
Ледокол вырвался на чистую воду и полным ходом шел через пролив Де-Брюине, мимо открывавшихся островов.
