В сторону Сванна - страница 152
— Вот что я тебе скажу, — объявила она г-же де Галлардон, — завтра вечером я непременно должна быть у приятельницы, которая давным-давно меня пригласила. Если она повезет меня в театр, при всем желании я никак не смогу к тебе приехать; но если мы останемся у нее дома, тогда дело другое, я смогу уехать пораньше, потому что других гостей у нее не будет.
— Смотри-ка, здесь твой друг Сванн, ты его видела?
— Нет, мой милый Шарль, я и не знала, что он приедет, постараюсь попасться ему на глаза.
— Забавно, что он ездит даже к мамаше Сент-Эверт, — заметила г-жа де Галлардон. — Нет, я знаю, что он умница, — добавила она, имея в виду, что он интриган. — Но тем не менее: еврей в гостях у сестры и невестки двух архиепископов!
— К стыду своему, должна признаться, что меня это не задевает, — возразила принцесса Делом.
— Я знаю, что он выкрест и даже родители и родители родителей у него крещеные. Однако говорят, что выкресты еще больше держатся за свою прежнюю религию, чем остальные, что это все притворство… ты этому веришь?
— Понятия не имею.
Пианист, которому предстояло исполнить две пьесы Шопена, доиграл прелюд и сразу принялся за полонез. Но после того как г-жа де Галлардон сказала кузине, что в зале Сванн, восстань из гроба сам Шопен и приди играть все свои произведения, г-жа Делом и то не могла бы сосредоточиться на музыке. Она принадлежала к той половине человечества, которая интересуется своими знакомыми, — в то время как вторая половина одержима любопытством к незнакомым. Как это часто бывает с обитательницами Сен-Жерменского предместья, все ее внимание было поглощено тем, что в одном и том же месте с ней оказался человек ее круга, и хотя ей, собственно, нечего было ему сказать, ни о чем другом она уже просто не могла думать. С этой секунды, в надежде, что Сванн ее заметит, принцесса, словно дрессированная белая мышь, которой протягивают кусочек сахару, а потом прячут и снова протягивают, обращала к нему лицо, отмеченное неуловимо заговорщицким выражением, не имевшим ничего общего с полонезом Шопена, а когда он переходил с места на место, перемещала вслед за ним свою магнетическую улыбку.
— Не обижайся, Ориана, — продолжала между тем г-жа де Галлардон, не умевшая отказать себе в тайном, искреннем и заветном удовольствии поразить всех и сказать что-нибудь неприятное, жертвуя ради этого своими самыми страстными светскими вожделениями, — но я слыхала, что этого господина Сванна приличным людям лучше не пускать на порог; это так и есть?
— Ну… ты, по-видимому, и сама знаешь, что это чистая правда, — сказала принцесса Делом, — ты же его сто раз приглашала, а он к тебе так и не приехал.
И, снова рассмеявшись, отошла от уязвленной родственницы; смех этот возмутил тех, кто слушал музыку, но привлек внимание г-жи де Сент-Эверт, из вежливости остававшейся у рояля: теперь она наконец заметила принцессу. Ее появление было приятной неожиданностью для г-жи де Сент-Эверт: она-то думала, что г-жа Делом ухаживает за больным свекром в замке Германт.
— Как же так, принцесса, вы были здесь?
— Да, устроилась в уголке, послушала красивую музыку.
— И вы все время тут сидели?
— Да, все время, но оно пролетело очень быстро — жаль только, что без вас.
Госпожа де Сент-Эверт хотела уступить принцессе свое кресло, но та стала отнекиваться:
— Ну что вы! Зачем? Мне совершенно все равно, на чем сидеть.
И нарочно, чтобы лишний раз продемонстрировать свою великосветскую простоту, она кивнула на сиденьице без спинки:
— Вот этот пуф меня вполне устраивает. Я хоть буду сидеть прямо. Господи, я опять всем мешаю, меня же заклюют.
Пианист тем временем играл все быстрее, страсть, одушевлявшая музыку, достигла апогея, лакей разносил напитки, на подносе у него позвякивали ложечки, и г-жа де Сент-Эверт (это повторялось каждую неделю) знаками приказывала ему уходить, а он не видел. Младшая г-жа де Камбремер, помня, что молодой женщине не пристало выглядеть пресыщенной, сияла от радости и искала глазами хозяйку дома, чтобы взглядом выразить ей благодарность за приглашение и за то, что она «о ней вспомнила». А между тем музыку она слушала хоть и с меньшим волнением, чем г-жа де Франкто, но все же не без тревоги, которая, правда, была вызвана не пианистом, а роялем, на котором при каждом фортиссимо вздрагивала свеча, угрожая оставить пятна на палисандре или даже поджечь абажур. В конце концов она не выдержала и, взяв приступом две ступеньки эстрады, на которой возвышался рояль, ринулась убирать подсвечник. Но едва она протянула руку, как прозвучал последний аккорд, пьеса кончилась, пианист встал. Тем не менее отважный шаг молодой женщины, мгновенная близость между нею и музыкантом произвели в целом благоприятное впечатление на публику.
