В степи и в горах - страница 3

Спас его Красный пёс. Красный выскочил из просвета между холмами. Послал его Даулет или сам Красный воротился за щенком? Ведь он отвечал за отару, а отставший щенок нарушил порядок, должен быть найден и получить своё.

Гнев гнал Красного, он бежал, не поднимая головы. Это погубило его, ведь он мог увидеть волков с изгиба склона и уйти. Он не увидел зверей, когда стал скачками подниматься вверх, к Куцему.

Звери рассыпались: один, что был мастью темнее собратьев и казался на снегу чёрным, рванулся вверх по склону, к Красному, а двое полетели низом.

Красный стал. Был у него путь наверх. Верхом он, может быть, ушёл бы, но там был Куцый, которого звери ещё не видели.

Взрычав, Красный бросился вниз, навстречу чёрному волку. С маху сбил его грудью, покатились они вниз. Вскочили, вновь сшиблись — и рассыпались. Отвалился Красный, дёрнулся и замер.

Сожравши Красного, по-хозяйски, неторопливо волки ушли, так же ступая след в след своему головному, чёрному. Прошли они чуть ниже того места, где сжался в рытвине Куцый. Не учуяли его, снег был взрыт ногами овец, посыпан их горошками. Головной чёрный волк был крупнее собратьев, морда в чёрной пестрине.

На рассвете Куцый спустился на днище долины, к месту гибели Красного, и увидел всадника. Всадник приблизился, и Куцый узнал старого Кашкарбая по седой бородке и круглой шапке с меховым околышем. Не слезая с коня, Кашкарбай оглядел место гибели Красного. Повернул и быстро уехал. Щенок одиноко побрёл следом. Он догнал отару при полном солнце.

Чернела юрта и сложенная из камней овчарня. Края дыры, бывшей входом в каменную овчарню, обметало лохматым куржаком: осел пар от овечьего дыхания.

Откинулась войлочная дверь юрты рядом с овчарней. Высунулся Даулет. Позвал Куцего. В юрте сидел Кашкарбай, ел. Даулет принёс собачью миску, наполнил кашей, сваренной с сушёным мясом. Куцый жадно сунулся в миску, но Кашкарбай отнял её. Ногой вытолкал Куцего из юрты, поставил миску в снег и сказал:

— Нечего тебе делать в юрте: теперь будешь за Красного.

Пёстрый маячил на дальнем краю отары. Он потрусил навстречу Куцему. Поравнявшись с Куцым, Пёстрый отвернулся и хрипло выдохнул, этим сердитым звуком выражая, должно быть, своё недовольство. Дескать, явились — не запылились, болтаетесь невесть где, а я работай за вас.

Куцый, как бывало вместе с Красным, раз-другой обогнул краем отару. Затем, проваливаясь в снег, выбрался на обтоптанный овцами холмик. Стоял — глядел, как кормятся овцы.

Десятка полтора овец, и среди них Баран — Завидущие глаза с подружками, отдалились и мало-помалу разбрелись. Куцый спустился с холмика поглядеть, как Даулет и Кашкарбай тащат в низину большущий чёрный камень.

Люди, упарившись, отдыхали.

— Конца нет этой работе, — сказал Даулет.

— …В прошлые вёсны, как спускались в степь, — отвечал Кашкарбай, — я стаскивал в кучу камни. А прошлой зимой мы с тобой закончили выкладывать овчарню: есть где укрыться от метели овцам. А теперь закладываем эту промоину.

— Проклятая промоина поглотит ещё тысячу камней! — Даулет вытер лоб подкладкой шайки.

— Ты ещё молод, соберёшь и тысячу камней. А если не успеешь — сын твой закончит. И когда его вместе с отарой запрут снега в горах, здесь пройдут трактора и возы с кормами.

— А другого пути в здешнюю долину нет? — спросил Даулет.

Отец не ответил ему. Даулет понял, что нет сюда другой дороги. С маху вбил под камень ручку лопаты.

Куцый развернулся и снова выбрался на утоптанный овцами холмик. Тянул голову — глядел на овец.

Место, где паслись овцы, было низкое. Летом, при дождях, сюда сбегалась вода, и росла оттого обильно чилига и какая-то долгая, кучками, трава.

Добежав до пучков травы, троица во главе с Бараном — Завидущие глаза поспешно бросилась обкусывать верхи. И тут же бежала дальше, завидев новые пучки.

Солнце заканчивало свой по-зимнему короткий путь. Стали глубокими тени в складках гор. Объехал отару Даулет, покрикивая, заворачивал овец. Так рассчитывал, чтобы к потёмкам отара неспешно приблизилась к каменной овчарне.

Не видел Даулет, как делает крюк Куцый, чтобы выйти навстречу отбившейся троице. Местами щенок плыл, так глубоки были снега. Когда он выкатился под ноги Барану — Завидущие глаза, вместо рычанья у него вышел хрип. Баран обошёл щенка, будто куст чилижника, и потрусил прочь. Не от Куцего он убегал, он щенка и не заметил, а припустил за подружкой. Овца та, самая резвая из троицы, пробиралась к дальним, на отшибе, кустикам.