— Да уж, — решил поддержать разговор Торин, глядя, как Шантрап и Пенопласт выдирают из своих бород налипшие куски коровьей лепешки, — Действительно, дай бог каждому, — Торин с интересом наблюдал, как за Пепелацем погнался десяток-другой соплеменников, которых не обошла, точнее, не облетела стороной коровья лепешка. Следует добавить, что каждый перед этим выломал из частокола по пруту. Теперь-то Торину стало понятно, почему в частоколе зияет так много дыр. Тем временем откуда-то издалека донеслись визгливые крики Пепелаца. Гном с интересом вслушивался в доносящиеся крики.
— Похоже, они его все-таки догнали, деловито заявил он.
— Да уж, — подтвердил хоббит, поднявшись с земли.
Шантрап и Пенопласт с ненавистью уставились на Торина и Фолко. После непродолжительной внутренней борьбы, Шантрап махнул рукой и пригласил гостей отобедать с ними в процессе их же допроса.
— Кто такие будете? — буднично спросил наших друзей Шантрап. — И по какому праву, вы напали на наш патруль? И по какому такому праву вы отказались заплатить подорожный сбор?
— Сами мы не местные, — начал Фолко.
— Местных порядков не знаем, — встрял Малыш.
— И, кроме того, у нас есть подорожная от самого Наместника, выданная нам Радагастом, согласованная с САМИМ Гэндальфом, и вообще мы состоим в тайной разведке генерал-ефрейтора Рогволда, — заявил Торин. — В соответствии с этой подорожной, мы можем начхать на все таможенные и иные сборы на всем пути следования, — гордо заявил он.
— Кроме того, — нагло заявил маленький гном, — Нас обязаны кормить бесплатно!
— На нашей территории не действует налоговое законодательство королевства, так что можете этой подорожной воспользоваться в ближайшем сортире, — радостно сообщил нашим друзьям Пенопласт. — Но, учитывая, что вы, как и мы, сражаетесь, судя по этой бумажке за Светлые силы Средиземья, то я приглашаю вас пообедать.
Лица наших друзей расплылись до ушей.
— Пожалуй, мы у вас ненадолго задержимся, — радостно заявил хоббит.
Лицо Пенопласта потемнело.
— Дык, это понимаешь, сенокос, озимые, делов много, и все такое, урожай шишек собирать, нам как раз помощники нужны, — зачастил он, с удовольствием заметив, как при последней фразе улыбка наших друзей сменилась гримасой недовольства.
— Не, нам запрещено работать в других местах, наша миссия может быть рассекречена и все такое, — нашелся хоббит. — Пожрать, поспать, получить паек на неделю вперед и снова в путь, выполнять спецзадание!
— Где это написано? — подозрительно спросил Шантрап.
— Ну вот же, — принялся тыкать ему под нос письмо Радагаста. Старейшина ставился в каракули и, сделал вид, что умеет читать.
— Гляди-ка, действительно написано, — подтвердил он, не желая признавать тот факт, что не умеет читать.
— И впрямь, — состроив глубокомысленное лицо, заявил Пенопласт. — Вона одна печать чего стоит, — он ткнул кривым и немытым пальцем в печать на письме — огромный жирный попугай, машущий крыльями над плечом у Радагаста. В лапах попугай сжимал нунчаки и нагло смотрел на всех, кто рассматривал печать. — Иптыть, как живой, — благоговейно сказал Пенопласт, колупая попугая грязным ногтем. — А-а-а-а-а-а, — заорал он, когда изображение попугая ожило и треснуло маленькими нунчаками Пенопласта по пальцу, после чего вновь застыло в виде печати.
— Во бля, Радагаст дает, — потрясенно заявил хоббит. — А мы эту штуку с собой таскаем. — А если бы он атомную бомбу нарисовал бы?
— Радагаст ундервуд швондер! — грязно выругался Торин. Малыш согласно закивал.
— Швондер стебануть киндерсюрприз, — глубокомысленно подтвердил маленький гном.
— Чего? — удивленно переспросил хоббит.
Дорфаки с опаской вслушивались в беседу друзей. Шантрап пригласил друзей в низкое бревенчатое сооружение, типа «коровий хлев» на котором красовалась криво приколоченная табличка «дворец старейшин». Внутри насквозь прогнившего сооружении были несколько вещей, достойных внимания — большая бочка с пивом и столики с топчанами. От стены до стены рядами висели нанизанные на суровую нитку воблы.
Шантрап и Пенопласт жестами пригласили друзей присесть за самый большой стол, с вогнутыми от долгого сидения топчанами. На большом неструганом столе красовалась шелуха, в ряд выстроились огромные пивные кружки.
