— Ты что? Побойся бога, внучек, — взмолилась бабка.
— Тебе же еще четыре тысячи останется, — разъяснял ей внук.
— Ох и жадный ты, ох и жадный. Ну на кой черт тебе столько денег? — уговаривала его бабка.
— Ладно, я пошел. Не хочешь делиться со мной, ничего не получишь. А могла же просто так четыре тысячи получить. Че-ты-ре ты-щи! Вон сколько.
— Стой, Борька, стой! Дам тебе две тыщи, черт окаянный! Подавись ты ими, паразит этакий!
— Давай, — Борька протянул руку.
— Чего давай? — бабка разинула рот.
— Деньги давай.
— Какие?
— Ты же обещала? Давай.
— Я же еще не получила их.
— Аванс давай, задаток. Двести рублей. Мне во как нужны, — Борька опять провел себе рукой по горлу. — А я тебе бумагу напишу, что ты ничего не пририсовывала к билету. Согласная?
— Где я тебе, бандит, денег таких возьму?
— Показать, а? — Борька решительно шагнул к комоду.
— Уйди, уйди! — замахала на него бабка. — Я те покажу! Я тебе так сейчас покажу, обормот, ты у меня в подпол улетишь! Пиши садись бумагу! И как надо пиши!
Борька взял лист и начал писать.
Бабка, оглядываясь на внука, достала из заветного закутка деньги, отсчитала, сколь просил Борька, перечла их два раза, слюнявя пальцы и шевеля губами, и спрятала остальное за пазуху, чтобы потом пе-репрятать в другое место.
Она подошла к внуку и заглянула ему через плечо.
— Написал?
— Счас, распишусь только и все.
Борька размахнулся на листе с крючками и завитушками и протянул бабке лист. — На готово!
Бабка отстранила Борькину руку:
— Ну-ка, прочитай.
— Давай, прочитаю. — Он отставил лист подальше и громко прокричал:
— Я, Борька, бабкин внук, хоть она и называет меня всякими нехорошими словами, подтверждаю, что она ничего не пририсовывала к лотерейки. Она вообще ни фига…
— Ты чего эт пишешь? Это же документ, а ты — "ни фига"! Я тебе счас дам вот! Убирай свою фигу! — Бабка наступала на внука.
— Да стой ты! Это я так. Написано-то по другому. Гляди сюда, — Борька ткнул пальцем в лист, — видишь? Написано — ни-че-го.
— А ты и читай, как написано! Грамотей.
— Ладно, слушай дальше. — И он снова отставил лист. — Она вообще ни фи… то есть, ничего не может рисовать, потому как и пишет коряво. А билет она согнула и все. Так удобней его в шкатулку прятать…
— Так, так, правильно, удобней, — поддержала бабка.
— Не встревай, я еще не кончил, — перебил ее внук.
— …Так что, товарищи, отдайте ей деньги за выигранную машину, пусть пользуется.
Борька положил лист на стол:
— Все. Давай деньги.
Бабка взяла бумагу, посмотрела в нее и отдала внуку деньги.
— Смотри, бабуся, не считаю. Верю тебе, — и он убрал деньги в карман. — Ну, счастливо тебе выиграть.
— Как выиграть? — испугалась бабка. — А если не выиграю?
— Нет, должна, — Борька был в отличном настроении, — выигрывают же иногда.
— А не выиграю? — Что-то непонятное навалилось на нее, обескровило ноги, она вяло опустилась на скамью. — Ой, Борька. Ты бы мне отдал пока деньги-то, а? — попросила бабка.
— Нет, бабуся. — Борьке не хотелось расставаться с так легко добытыми деньгами. — Ты, когда выигра-ешь, мне ничего не дашь. Бумага-то у тебя уже.
— На, Борь, возьми, потом отдашь, когда выиграю, — радостно протянула бабка лист.
— Давай, давай. Только я потом тебе бумагу не за двести рублей дам, а за три тысячи! Чтобы тебе по-ловина, и мне половина. Ну, давай, давай.
Борька пошел на бабку с протянутой рукой.
Та отступала.
— Три тыщи?.. Ну бандит… ну, охломон… ну… ну.
— Давай, давай бумагу, чего прижала!
— Постой, ладно. Забирай деньги. Но смотри, ежели не выиграю, на глаза мне не смей показаться! Ох смотри! Ну, Борька! Ухват об тебя переломаю, черт окаянный. Вон чего подарил-надумал. Машина. "Моск-вич". Красный…
КАНИКУЛЫ
святочный рассказ
Толик возвращался из школы.
Снег скрипел под ногами взрослых. У него из-под валенок выползало только жалкое попискивание. Он старательно нажимал на снег, переносил тяжесть с одной ноги на другую, раскорячивался потолстевшей уткой, убыстрял и замедлял шаги, но настоящего хрусткого звука все никак не получалось. Толик остано-вился под фонарем. В большой круг искрящегося голубого снега заполз треугольник синего — от столба к забору, а дальше тянулся фиолетовый с черными ямками. Мальчик вступил в круг и пошел по цветам — где глыбже? Снег везде был одинаков, и вилась по нему дорожка темных следов-ямок, а рядом неглубокая полоска — от мешка со второй обувкой.
